Монако – солнечное место для темных людей, говорил Сомерсет Моэм. Практически то же, задолго до знаменитой истории 2016 года с финансовыми документами, можно было сказать о Панаме. «Почему бы Панаме не инвестировать в Панаму? – недоумевает героиня романа Ле Карре “Портной из Панамы”. – Деньги у нас есть. В одном нашем городе 107 банков! Почему бы не построить заводы и больницы на свою наркоприбыль?»

Снискав славу за тайные финансовые махинации, когда название Mossack Fonseca еще не было на устах каждого читателя The Guardian, офшоры во многих отношениях до сих пор не могут от этого груза избавиться. Куда, в конце концов, отправляются, чтобы отмыть деньги мафии, нечистые на руку мемфисские юристы из «Фирмы» Джона Гришэма? Конечно, на идиллические Каймановы острова, в крошечную британскую колонию, в 1960-х начавшую свой путь к статусу крупного офшора (международного финансового центра, или МФЦ).

Кайманы – лишь один из массы МФЦ британского происхождения, стоящий в одном ряду с Британскими Виргинскими островами, Гибралтаром, Нормандскими островами и островом Мэн. Французам, в свою очередь, достаточно заехать в Монако, а у немцев под боком Швейцария, которую терпят во многом по тем же причинам. Всего в подобных центрах хранится, по разным оценкам, от 15 до 23 трлн евро. Если придерживаться верхней границы, то это треть мирового ВВП и вдвое больше совокупного капитала, сосредоточенного в частных руках в Британии.

Деньги несомненно колоссальные. Как, бесспорно, и то, что за последние 10 лет заметно укрепилось общественное мнение. Оно укрепилось еще до того, как The Guardian взялась за «панамские документы», – процесс шел уже тогда, когда мир видел кадры, запечатлевшие поток сотрудников Lehman Brothers с коробками в руках.

И это укрепление – неоспоримый факт. Панамскому скандалу удалось то, что не получилось у Тони Блэра, Гордона Брауна и Эда Милибанда: серь­езно подорвать репутацию Дэвида Кэмерона, на тот момент возглавлявшего правительство. Для народных масс – впоследствии проголосовавших за выход из ЕС, вразрез с известными чаяниями Кэмерона, – информация об офшорных финансовых схемах его отца и скромной выгоде, полученной им самим, окончательно убила доверие к премьеру.

Неважно, что это было несправедливо. Вспомним, что сказала, появившись на Даунинг-стрит после своего бескровного путча в партии консерваторов, Тереза Мэй. «Многие чиновники ведут себя, будто им ближе мировая элита, нежели народ, – те, кто у них работает, те, мимо кого они проходят на улице, – заявила она недвусмысленно. – Но если ты считаешь себя гражданином мира, ты гражданин непонятно чего». В случае с Дональдом Трампом негодование во многом также связано с налогами (и его, прямо скажем, гнусным утверждением о том, что, не платя налоги, он поступал умно).

Социальный паритет

«Поразительно, как все изменилось, – удивляется Бен Грист из Dixon Wilson, один из топовых специалистов по налоговому учету. – СМИ стали чаще говорить о налоговом законодательстве. 10–20 лет назад новостей и статей о налогах не было в принципе». В результате клиенты требуют, чтобы все было уплачено. Никто не хочет оказаться на страницах газет. «Если б я 10 лет назад сказал клиенту, что у него налогов больше нуля, он бы от меня ушел», – уверяет партнер EY Дэвид Килшоу из отдела услуг в области налогообложения частных клиентов. Теперь все наоборот. «Выражение “газетный тест” (мысленное проецирование ситуации на страницы таблоида. – Прим. пер.) прочно вошло в налоговый лексикон», – признает Килшоу и сравнивает изменение мышления с принятием антитабачных законов (закурите ли вы сегодня в любимом ресторане?).

Меняется и работа налогового консультанта. После нововведений, предусмотренных двумя важнейшими регламентами раскрытия информации – законом о соответствии иностранных счетов требованиям американского законодательства (FATCA) и Единым стандартом информирования (Common Reporting Standard, CRS), люди стали чаще стремиться к участию в программах добровольного декларирования, делится наблюдениями руководитель практики по оказанию услуг частным клиентам PwC Рэйчел Бентли. «Мир постоянно меняется, – рассуждает она. – Одни только налоговые аспекты рассматривать нельзя. Нужно смотреть шире».

Марк Стивенс, известный юрист и не знающий себе равных доверенный советник из Howard Kennedy, так и делает. В том, что слово «офшор» стало ругательным, он не сомневается. «Дошло до того, что теперь, если вы что-то делаете в офшорах или что-то сделали в офшорах, считается, что это наверняка что-то плохое, – утверждает яркий солиситор, в чьем списке клиентов есть Джулиан Ассанж. – И это бьет по репутации. Если вы собираетесь хранить что-то в офшорах, придется объясниться».

Ввиду желания соблюсти закон или непосредственного наблюдения со стороны зарубежных властей большинство МФЦ, убежден Стивенс, провели работу над собой. Но факт остается фактом: общественное внимание к налогам обострилось. Если вы достаточно умны или достаточно богаты, чтобы их избегать, в представлении общества вы перекладываете груз на других, заключает спикер. «Поэтому таких и клеймят, – добавляет он. – Неважно, кто вы – корпорация или очень состоятельный человек, – если вы избегаете уплаты налогов, читатель Daily Mail не сочтет вас умным. Он скажет: “Я за него плачу, я его субсидирую, а ведь он намного богаче”».

Так каков же ответ? «С моральной точки зрения ультрахайнеты из числа моих клиентов, которые платят все налоги, наверное, в самом выгодном положении: их не за что осуждать, – размышляет Стивенс. – Вот почему никогда не было критики в адрес Пола Маккартни или Ринго Старра. Они все платят. [Вот почему] мои британские политики хотят платить как полагается: им не нужны утки о неуплате».

В офшорах Стивенс ценит степень защиты конфиденциальности, хотя и заявляет, что «крайне сложно» создать структуру для клиента, который одновременно хочет заявить о желании полностью выплатить справедливый налог.

На взгляд собеседника, офшоры хороши для сохранения конфиденциальности, однако «неимоверно тяжело» выстроить соответствующую структуру для клиента, который вдобавок может изъявить желание платить налоги по полной предельной ставке.

А как насчет права UHNWI выбирать место жительства и налоги платить сообразно? Один из твердых защитников такого права – налоговый специалист Джеймс Квормби, эффектно поставивший на место ведущего в эфире ВВС Radio 4 и называющий россказнями многое из того, что пишут о налоговых гаванях.

«По-моему, хорошо, что у людей есть выбор, – полагает юрист. – Ведь если государство не в меру повысит налоги, люди, хотелось бы верить, уедут, и тогда страна поймет, что если налоги сделать слишком высокими, то налоговые поступления, как гласит теория экономики, уменьшатся. Если кто-то хочет уехать из Британии, чтобы платить меньше налогов, – удачи. Назад дороги не будет. Злоупотреб­лять системой нельзя».

Куда бы спикер поехал? Не в стандартные в нашем понимании офшоры. В числе его вариантов – Гонконг, где подоходный налог составляет 13%, и ряд стран ЕС, в частности Эстония (20%). А как вам Малайзия? Система налогообложения там «почти что колониальная: нет активов в Малайзии – нет и налогов. Так что, если вы богатый малаец, идете в сингапурский банк, и на этом налоговое планирование заканчивается». «Я мог бы назвать не один десяток мест, где с богатых, имеющих большой капитал людей, не взимают налоги, – но жить на Кайманы вы не поедете. Там скучно. Это такой песчаный блин в Карибском море. Глупо считать, что налоговые гавани – это места, куда уезжают, не желая платить налоги. Богатым хочется быть в центре событий. Им хочется быть в хабах. Гернси – не хаб. Там работает всего одна авиакомпания, и если она исчезнет, вам будет не выбраться. Разве что на пароме».

Не столь уж и заманчиво в таком случае, но для корпораций, хедж-фондов и состоятельных персон МФЦ играют важную роль, будь то с точки зрения конфиденциальности или как место, где разбросанные по всему миру инвесторы могут на одинаковых для всех, взаимоприемлемых условиях зарегистрировать холдинговые компании. «В результате деятельности таких центров повышаются экономическая активность, а также налоговые поступления в казну страны вашего проживания, отчего ваши личные налоги снижаются, – повествует Квормби. – Ведь чем больше налоговая база, тем меньше налогов платит каждый гражданин в отдельности».

Повышение стандартов

На острове Большой Кайман, который Гришэм сделал главным местом действия своего бестселлера об офшорных махинациях, большинство не спешит выстраивать все МФЦ в один ряд. «Это прозрачная, нейтральная в налоговом отношении юрисдикция, которая вместе с тем активно участвует в борьбе с международной финансовой преступностью» и «не раз доказывала свою приверженность мировым регуляторным стандартам в областях налогов и борьбы с отмыванием денег и финансированием терроризма», – настаивает глава Cayman Finance Джуд Скотт.

Безусловно, это один из тех МФЦ, которые приняли Единый стандарт информирования, поэтому данные о счетах передаются британским властям. «После скандала с “панамскими документами” люди стали массово “уходить в качество”, – сооб­щает Скотт. – Инвесторы уходят из не самых прозрачных юрисдикций и идут в места наподобие Каймановых островов, где налоговая система развивалась последовательно, предсказуемо и ответственно по отношению к другим юрисдикциям, а также способствует эффективному, свободному обороту товаров, услуг и капитала между государствами и сторонами из всех частей света».

Уже по эту сторону Атлантики не столь громогласный Дэвид Килшоу вносит в дискурс нотки дипломатии, способной смягчить нрав даже самопровозглашенных народных защитников из Daily Mail. «Слово “офшор” может провоцировать, – признает он. – Но я абсолютно уверен, что вполне нормально размещать что-то вне территории проживания. Главное, следовать правилам и делать все как надо. Может, нужно другое слово».

В условиях повышения прозрачности «стрелка барометра снова пойдет обратно». «Офшоры как таковые особенно ни при чем, – убежден Килшоу. – Когда вы видите слово “офшор”, оно словно окутано дымкой – это как будто кино о налоговом планировании. Офшоры должны выйти вперед и ассоциироваться в первую очередь с качественным управлением, качественным раскрытием информации. Места вроде Нормандских островов – кладези таланта, и их можно выдвинуть вперед».