Несмотря на трудности в глобальной экономике, мировая индустрия благотворительности на подъ­еме. Причем растет не только объем пожертвований, но и интерес к самой теме, осведомленность о ней в обществе, что не может не радовать. Среди важнейших тенденций последнего времени в этой области выделю одну, особенно заметно проявившую себя в последние годы. А именно: все больше людей приобщаются к теме филантропии в гораздо более молодом возрасте, чем это происходило прежде. И связано это в первую очередь с бурным экономическим подъемом на развивающихся рынках в минувшие десятилетия.

Действительно, в прошлом о благотворительности было принято задумываться, когда вы писали завещание. Теперь этот стереотип меняется. Представители молодого поколения, заработавшие свои состояния в очень короткие сроки, уже сейчас отдают деньги на благотворительные цели. При этом они не просто выписывают чек, а активно взаимодействуют со своими партнерами или некоммерческими организациями (НКО) в этой области. Они хотят видеть, как тратятся их средства, желая убедиться в том, что они приносят реальную пользу обществу.

Кроме того, поскольку большинство «новых филантропов» – выходцы из предпринимательской среды, они открыты новациям в сфере благотворительности, готовы пробовать новые подходы и ошибаться. При этом они стараются участвовать в решении самого широкого круга социальных проблем.

Какие мотивы движут всеми этими людьми? Самые разнообразные. Одни ориентируются на семейные, культурные или религиозные традиции, другие стремятся создать себе репутацию. Многие люди не хотят, чтобы о них вспоминали только как о самом богатом человеке на кладбище, и поэтому убеждены, что должны сделать что-то полезное еще при жизни.

Все вышесказанное в полной мере касается и России. Хотя сектор благотворительности здесь еще очень молод и достоверная информация о нем пока в большом дефиците, несомненно, он переживает этап бурного роста. По той же причине довольно сложно описать портрет типичного русского филантропа. Тем не менее постараюсь это сделать по своим наблюдениям из Женевы.

Итак, в моем представлении российский филант­роп – это действующий или недавно отошедший от дел предприниматель, заработавший состо­яние за сравнительно короткий срок. Члены его семьи живут в разных уголках мира и активно по нему перемещаются, имея возможность непосредственно наблюдать за тем, как работает индустрия благотворительности в других странах. Они хотят, чтобы русская культура стала более популярной, понятной и была бы лучше представлена за рубежом. Также многие поддерживают научные исследования.

В качестве примера приведу семью достаточно хорошо известного в Швейцарии предпринимателя Геннадия Тимченко, на средства которого создано несколько благотворительных фондов в России, а также некоммерческий фонд «Нева» с офисом в Женеве. Именно через эти организации вот уже более 10 лет семья Тимченко финансирует проекты в самых разных областях науки и культуры, прежде всего русской. Кроме того, они выделили значительные средства в поддержку исследований в области лечения диабета École polytechnique fédérale de Lausanne (EPFL), поскольку этим заболеванием страдают несколько членов его семьи.

И таких примеров довольно много, хотя большинство имен по-прежнему остаются неизвестны широкой общественности: в России, как и раньше, существует предубеждение, что афишировать свои занятия благотворительностью не просто не стоит, но даже стыдно. В этом смысле вашей стране предстоит пройти определенный путь к зрелости. Разумеется, будет развиваться и инфраструктура российской филантропии.

Что нужно России для нормального функционирования этого сектора? Прежде всего, набор базовых, или рамочных, условий и норм – правовых, налоговых и административных. Например, речь должна идти о совершенствовании правового регулирования некоммерческих организаций (НКО). Вероятно, гораздо больше можно было бы сделать в сфере упрощения процедуры создания фондов, а также обеспечения гарантий сохранности размеща­емых в них средств (к слову, это одна из самых сильных сторон Швейцарии), обес­печения стабильности системы в целом.

Приведу пример из мировой практики: в разгар финансового кризиса один из заметных чиновников в правительстве Италии выступил с предложением государству воспользоваться деньгами благотворительных фондов для решения бюджетных проблем. Эта инициатива тогда спровоцировала невероятный накал страстей в обществе и среди политических деятелей, объективно показав, насколько важно сохранение долгосрочной стабильности и предсказуемости в этом секторе.

Особое внимание следует уделить и развитию общей культуры филантропии в стране. Этот вопрос включает в себя внимание к ней со стороны государства. В том числе со­здание специальной премии для филантропов. Сама демонстрация того, что благотворителей поощряют, а не критикуют, может дать серьезный толчок развитию сектора.

Очевидно, важную роль здесь обязаны сыграть и средства массовой информации. Причем важно, чтобы тема благотворительности освещалась целиком, а не сводилась лишь к персоналиям: кто дает деньги, почему он это делает и каков размер чека. Гораздо важнее в конечном итоге говорить о том, какое влияние филантропия оказывает на общество в целом. Как мы можем делать добро, объединив при этом силы с органами государственной власти, частными институтами и благотворительными организациями. Как мы можем сотрудничать, чтобы положительный эффект оказывался максимальным. Здесь также стоит задуматься об учреждении национальной премии для журналистов, пишущих о благотворительности.

Наконец, в России необходимо создать систему сбора и анализа данных и информации о филантропии. Без этого трудно судить о том, куда направляются деньги, какое влияние на общество они оказывают. Такая транспарентная система побудит самих благотворителей выйти из тени и стать примером для подражания. Ра­зумеется, фонды и филантропы не могут обойтись без своих партнеров непосредственно на местах. Поэтому свобода действия и работы НКО, помощь некоммерческим организациям в расширении собственных возможностей, превращение их в надежных партнеров – все это также важные звенья на пути развития института благотворительности в России.

Карин Жестин (Karin Jestin) – глава благо­творитель­ного направления банка Lombard Odier, член совета директоров Foundation Philanthropia и Фонда Lombard Odier (Женева, Швейцария).