Доктор экономических наук, профессор, член совета директоров ОАО «Лукойл», ИФД «КапиталЪ», ОАО «Спартак» – перечень постов и должностей Сергея Михайлова очень длинный, а рабочий календарь расписан на год вперед. При этом он часто ходит в театр, много читает – библиотека занимает комнату московского дома в Серебряном Бору – и ежедневно бегает полтора часа. А еще – коллекционирует. Картины старой Москвы Владислава Рябова, швейцарские часы, предметы военного гардероба (в прошлом Михайлов – полковник Советской армии) и французское вино – в своем доме на Лазурном Берегу: перевозка портит благородный вкус. Но одно собрание совершенно уникально. Это коллекция прижизненных изданий драматургов самых старых русских театров – Александринского, Малого и МХАТа. Все книги на русском, ничего иностранного и церковного – чтобы можно было читать. Хотя коллекционные издания Михайлов не читает (жалко) – только пролистывает. «Смотришь на них, думаешь, и сразу хочется узнать историю создания текста, перечитать репринт». Он удивляется, что ни внуки Качалова, ни племянники бывшего директора Малого театра Головина, ни последователи Чехова и Станиславского не собрали такую библиотеку: «Недосуг было, не додумались, распродали в тяжелые времена – не знаю, почему не собрали».

В переговорной ИФД «КапиталЪ» сейчас хранится «транзитная» часть коллекции, но и в ней – прижизненный Чехов, «Мертвые души» 1846 года, Бунин с автографом автора. Есть в этом шкафу и просто редкие книги, например «Москва реконструируется». Внутри – по-старому объемные черно-белые фотографии центральных улиц и проспектов. О такой Москве мечтали в 1938 году. Мы долго сравниваем, как было и как стало. На иллюстрациях – люди будущего в своих отдельных квартирах, как живые. «Раньше прорисовывали фотографии», – объясняет Михайлов. Издание открывается портретами Сталина, Микояна и Кагановича. Было выпущено всего 5500 экземпляров – для специалистов, но к нашему времени осталось несколько штук: серия сильно пострадала из-за того, что портреты вождей, фотографии и схемы Москвы вырезались. Они часто становились украшением домашних интерьеров. «Видите пометку карандашом? Эксперты нумеровали страницы, чтобы определить фактическое число листов. Эта книга редкая по замыслу, и видно, что архитектурой занимались исключительно грамотные люди, способные видеть на 30 лет вперед. Они сделали много, а останься в живых, могли бы сделать еще больше». Сергей Михайлов вынимает из шкафа книгу с похожим названием – «Реконструкция Киева», в ней – «историческая перечень сего города, также показания жителей», изданная на 100 лет раньше. Фотографий еще не было, весь план реконструкции – текстом на голубоватых от времени страницах.

Собирание картин Сергей Михайлов считает ленивым коллекционированием. Книги требуют времени и целеполагания, ведь мало прочесть купленную книгу. «После того как ты ее хорошенько узнал, будешь долго читать о том, что ее окружало, – о времени, авторе, пытаться понять, что было у него в голове и в душе. Вот Чехов – любил ли он на самом деле театр? Любил ли на самом деле жену? Почему писал такие грустные пьесы? Это и есть самое интересное».

Все книги под ключом, ключ у секьюрити, секьюрити – большой эксперт в области букинистики и периодики Алексей Наумов. С его подачи Михайлов и взялся собирать прижизненные издания русских драматургов. Собрание книг одного автора называет как инвес­тор – портфелем. Базовый портфель Чехова, к примеру, содержит около 50 книг. «Меня всегда интересует, сколько таких портфелей еще ходит по рынку. Предположим, мои эксперты и брокеры выясняют, что пять. И я покупаю все пять. Они формируют спекулятивную часть коллекции, а я становлюсь царем горы и командиром цены».

Стоимость экземпляра варьируется от 2 до 300 тыс. долларов. Ценность определяется не только редкостью, но и природой появления книги на рынке. Книги по архитектуре и москвоведению не выпускались для библиотек и массового читателя, серии от 30 до 300 экземпляров предназначались исключительно для специалистов. «Думаю, на горизонте 5 лет моя коллекция способна дать 50-процентный прирост годовой стоимости – то есть через 5 лет все это будет стоить в 2,5 раза дороже».

Старая Москва маслом, правильный и чистый русский язык… Михайлов любит дореволюционную Россию и говорит, что никогда не купил бы «Черный квадрат». А в России – наши корни. «Охота знать, кто ты есть. Моему социалистически-капиталистическому поколению этого всегда недоставало, легко было потерять память. Легко стать гражданином мира, но ведь ты зачем-то родился здесь. Жизнь дана, чтобы разобраться – зачем». Он уверен, что скоро в России сложится цивилизованный рынок букинистики, а люди, обладающие денежными ресурсами, станут аккумулировать раритеты менее очевидные, чем картины и машины. «Литература требует более глубоких знаний, много времени и хороших консультантов. Да и сам рынок посложнее. Картину легко купить – хоть по телефону, хоть на открытой выставке».

Расскажите о рынке прижизненных изданий крупных авторов, как он выглядит в России и за рубежом?

За рубежом намного лучше развита система аукционов, но я пока покупаю только в России. Там дороже, потому что количество вывезенных за рубеж библиотек совсем невелико. В смутное время мало кто думал спасать книги – везли с собой в основном драгоценности. Вообще аукцион мне не слишком интересен. Лучше влиять на цену, формировать ее. Настоящий коллекционер и спекулянт умеет покупать дешевле и продавать дороже. Процесс формирования и совершенствования коллекции подразумевает, конечно, избавление от чего-то не очень нужного в пользу чего-то звездного или необходимого.

Какова стандартная процедура поиска и приобретения нужного предмета коллекции?

Есть трейдеры, которые находят нужные вещи. Бывает, сам отправляю их к обладателям дорогих библиотек, где, по моим ощущениям, есть правильные книги. Бывает, хожу в букинистические магазины на Арбате и на Мясницкой. Сравнить котировки, да и просто интересно. Брожу, смотрю, нюхаю, трогаю… Но самые ценные издания находятся все же в частных коллекциях – не систематизированные, не структурированные и не содержащиеся в должных условиях. Из библиотек и музеев я не покупаю – это воровство. Кстати, друзья и родственники теперь всегда знают, что мне дарить. Жене и дочери так прямо заявляю, какую книгу хочу получить на день рождения. А что, они же не стесняются заказывать мне машины и драгоценности.

Легко ли владельцы библиотек расстаются со своими книгами?

Нелегко. Никто из них не руководствуется чисто меркантильными интересами, но – нужны деньги, негде хранить. Ради того, чтобы книга попала в хорошие руки, готовы даже пренебречь выгодой, бывает, не слишком дорого и продают. Они прекрасно понимают историческую ценность своих книг, знают, откуда каждая появилась в доме, сколько лет она здесь живет, где стоит и сколько раз ее перемещали. Часто относятся к ней как к живому существу, это же память о близких. У меня вот не может быть, к сожалению, такого сакрального чувства: не получил в наследство коллекции. Так что имеет смысл им платить, но не имеет смысла переплачивать.

Сколько процентов составляет брокерская надбавка в этом бизнесе?

Примерно пять процентов. Зависит от тех усилий, которые приходится затратить, чтобы заполучить нужный экземпляр.

А подделки? Как строится экспертиза?

Вот (Сергей Михайлов вынимает из папки сертификат Федерального архивного агентства – заключение о подлинности прижизненного издания Бунина с автографом и дарственной надписью на французском языке). Кроме того, есть музеи, библиотеки и просто эксперты, которым я по известным причинам доверяю, а они по тем же причинам не могут мне врать.

Сейчас в вашем собрании свыше 2000 книг, для коллекции с четко определенной темой это очень много. Сколько времени еще потребуется, чтобы собрать все, что вы хотите?

Думаю, не больше полугода. Самоощущение и позицию любого коллекционера определяет понимание рынка. Я точно знаю, как он выглядит и что с ним можно сделать.

Зачем вы купили эту подборку фотографий иностранных актеров? (Перебираю папку с подписанными фотографиями 17-летнего Леонардо Ди Каприо, молодого Жерара Депардье, других звезд Голливуда.)

Просто так, потому что это шоу-бизнес, а театр – тоже шоу-бизнес. Отдал за нее совсем немного, тысяч 20 долларов. Никакого здравого смысла в этой торговле нет. Владелец оценивает не столько вещь, сколько свою к ней привязанность. Да и покупатель торгуется исходя из собственного понимания того, сколько ему не жалко за эту книгу. Логики тут совсем мало. Но это все про историю. Вот, например, знаете, что здесь было в конце XIX века (показывает на Москву-реку, формирующую величественный вид из окна, – 16-этажное здание ИФД «КапиталЪ» стоит в самом красивом месте Краснопресненской набережной)? Алексей, неси нашу карту околотков Москвы. Вот, смотрите: болото. И на месте Белого дома было болото. Разве не интересно про все это узнавать?

Материал опубликован в SPEAR’S Russia #4(27) под заголовком “Родная речь”

Атлас

• КапиталЪ Управление активами

Материалы по теме

• Пыль и шик
• Холодная красота