Взгляд Артема Констандяна


Результаты управления – отнюдь не самый важный критерий, с которым клиент подойдет к выбору частного банка. Гораздо больше его будут волновать удобство и спокойствие. Об этом, а также об иранской проблеме и экономическом выборе России SPEAR’S Russia рассказал президент Промсвязьбанка Артем Констандян.

10.09.2012





Давайте сначала попытаемся задать сис­тему координат и начнем с экономики. Вернее, с еще не окончательного греческого дефолта. О каких последствиях для Европы, мира и России можно говорить в связи с этим событием?

Строго говоря, дефолт Греции случился. Все рейтинговые агентства поместили облигации этой страны в категорию «дефолт» или «частичный дефолт». Но проблема не в том, как именно назвать сложившуюся ситуацию. Проблема в том, что Греция, как и многие другие страны Южной Европы, не вышла на траекторию устойчивого развития. Существует угроза дальнейшего списания долгов, и пока непонятно, насколько упорядоченным будет этот процесс. При условии позитивных результатов выборов в Греции более вероятен сценарий продолжения поэтапного решения проблем и постепенного списания госдолга до приемлемого уровня, но нельзя исключать и самый плохой вариант, вплоть до выхода Греции из зоны евро. Вот тогда повторение 2008 года становится вполне реальным.

Чем это грозит России?

Усилится наблюдаемое в последние недели бегство инвесторов со всех развивающихся рынков и их стремление переложиться в наименее рисковые активы. В результате мировой финансовый рынок может опять испытать серьезный шок, и начнется сваливание всех экономик, включая развитые, в спираль рецессии. Но при достаточной политической воле со стороны Евросоюза этого сценария можно избежать.

Самостоятельно Россия неспособна подготовиться к такому сценарию?

Опыт 2008 года показал, что Россия интегрирована в мировую финансовую систему глубже, чем мы думали. Нестабильность на внешних рынках сказывается на нас самым непосредственным образом. Бюджетная система благодаря высоким ценам на нефть, державшимся последние несколько лет, опять поднакопила резервы. На мой взгляд, стране не угрожают серьезные социальные потрясения в связи с негативным развитием событий на европейских рынках. Но вопрос, пострадает ли Россия вообще, конечно, риторический: пострадает, как и все остальные экономики.

О каких еще угрозах будущему благополучию нужно думать именно сейчас?

Самые большие опасения у меня вызывает ситуация вокруг Ирана. Насколько у мировых лидеров, и в первую очередь у Соединенных Штатов, хватит политической мудрости избежать вооруженного конфликта. Даже ограниченный вооруженный конфликт в Иране способен усилить панику на рынках. Это может вызвать кратковременный, но очень существенный взлет цен на нефть с текущих уровней, что абстрактно для России хорошо. Тем не менее в дальнейшем это приведет к усилению оттока капитала с развивающихся рынков, а взлет цен, скорее всего, вызовет торможение развитых экономик и падение спроса на сырье. То есть за ростом последует обвал, что для нашего бюджета губительно.

Нельзя забывать и о том, что вооруженный конфликт недалеко от границ России может вылиться в миграцию больших масс населения. Тут все зависит от масштаба военных действий. Остается только надеяться, что этого не произойдет.

Из экономических угроз меня больше всего тревожит европейский долговой кризис. Местным лидерам и Цент­робанку на несколько месяцев удалось нормализовать ситуацию, но эффект колоссального вливания ликвидности, особенно психологический, уже перестает действовать, а проблема все еще остается. Даже если ЕЦБ опять зальет рынок деньгами, долгосрочные проблемы суверенного долга и повышения конкурентоспособности экономик никуда не денутся. От того, насколько успешно их будут решать, зависит будущий мировой экономический рост.

Есть ли у вас личный список вопросов, состояние которых вы регулярно мониторите, чтобы делать хотя бы среднесрочные оценки?

Увы, я тут не оригинален. Работа в банке предполагает ежедневное погружение в поток разнообразной информации, к тому же профессиональный интерес заставляет следить за банковской и макроэкономической статистикой: объемами кредитования, процентными ставками, динамикой промышленного производства, инфляцией, безработицей. В общем и целом получается достаточно стандартный набор.

Конечно, этот массив данных интересен не сам по себе: он позволяет разобраться в том, как может развиваться экономика. Надо ли еще говорить, что одна голова хорошо, а две – лучше. Имея собственное мнение, я слушаю и читаю высказывания своих коллег. Есть люди, позицию которых я всегда уважаю, пусть даже в каких-то взглядах и предположениях мы расходимся. Среди них – Сергей Гуриев, ректор Российской экономической школы. Не всегда, но очень часто наши точки зрения совпадают, его оценка ситуации кажется мне верной.

Каким вы видите экономическое положение России в ближайшие годы? Мы по-прежнему будем тайно мечтать о 200 долларах за баррель или есть более интересные перспективы?

В России нет людей, которые бы не были заинтересованы в полноценной диверсификации экономики. Даже неф­тяные магнаты в глубине души понимают, что будущее страны (не мифическое будущее на многие десятилетия вперед, а то, в котором будет жить уже следующее поколение) зависит от того, насколько мы сможем диверсифицировать свой экспорт. По факту же мы видим, что даже в благополучные 2000-е годы зависимость государства от нефтегазового и металлургического экспорта только росла. Дальше можно посмотреть на показатель дефицита бюджета без учета нефтегазовых доходов, и мы увидим, что такой дефицит пока в полтора раза больше, чем до кризиса.

К сожалению, эта проблема просто не решается. Да, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным, лучше иметь диверсифицированную и модернизированную экономику, чем ту, которую сейчас имеет Россия, но недостаточно просто сделать выбор в пользу инновационного развития. Диверсификация экономики – это сложнейшая задача. И вот здесь мы приходим к тем пресловутым реформам, о необходимости которых так много говорят. Экономику можно диверсифицировать только через инвестиции, и они должны быть эффективно используемыми, то есть небюджетными.

Речь идет о мощном канале частных инвестиций, поток которых из внутренних и внешних источников можно обеспечить созданием благоприятного инвестиционного климата. Для этого необходимы судебная реформа, реформа правоохранительных органов и  т.д. – стандартный набор из учебника. Чтобы все это реализовать, нужна политическая воля. Потребность уже назрела. А какова будет динамика цен на нефть? Да бог ее знает. Той подушки, что удалось накопить за последние годы, хватит для смягчения перехода, но для движения вперед нужны конкретные шаги.

Деньги следует зарабатывать в России, а хранить по большей части в офшорах – эту точку зрения разделяют многие состоятельные люди. Меняется ли что-нибудь с течением времени? Каково соотношение выведенного и оставленного дома личного капитала?

Капитал выводится в офшоры по двум причинам: в личных целях и для формирования уставного капитала компаний и холдинговых структур в более защищенных юрисдикциях с устоявшимися традициями делового оборота и уважаемой судебной системой. Во второй части я не вижу никаких предпосылок для кардинального изменения ситуации. Время, когда средние и крупные предприниматели будут с удовольствием создавать компании в России, ощущая при этом юридический и психологический комфорт, настанет еще не скоро.

Ситуация с личными деньгами не так однозначна. Мы видим, что значительная доля сбережений хранится в оншоре. Здесь динамика развития российского финансового рынка способна влиять на решения состоятельных людей, что выводить, а что оставлять дома. Российский рынок характеризуется высокими страновыми и политическими рисками, а риски нужно диверсифицировать. Это правильно. Другое дело, что для экономики полезнее сохранять эти средства и привлекать внешние.

Перед парламентскими и президентскими выборами существовала определенная политическая нестабильность, было видно, как денежные потоки шли на Запад. Сейчас динамика этих потоков не развернулась, но ситуация изменилась в благоприятную для России сторону. Будет финансовая стабильность, поднимется доверие к местным банкам – больше средств останется в оншоре.

Есть еще один навязчивый мотив: в России нет классического private banking в западном понимании. Как вы разграничиваете эти понятия, что такое российский private banking?

Своя специфика у него есть. В Швейцарии и других признанных географиях private banking – это прежде всего работа с инструментами финансового рынка и их производными, которые позволяют обеспечить более достойную доходность, чем ставки по депозитам, стремящиеся к нулю.

В России на порядок меньше сложных финансовых инструментов, что вполне естественно для данного этапа развития, но, с другой стороны, сохранность капитала и его приумножение через депозит (с доходностью в 5–7%) в России вполне сопоставимы с тем уровнем доходности, который обеспечивается ведущими банками в других юрисдикциях. Это означает, что суть private banking остается той же. Да, в России на первом месте депозиты и более стандартные банковские продукты, но мы предоставляем доступ к более сложным инструментам.

Несколько лет назад частные банкиры говорили, что их главные конкуренты – швейцарцы. Как структурирован рынок сегодня, какая территория отведена госбанкам, просто крупным банкам, бутикам? И, наконец, вашему банку?

Рынок высококонкурентен, иностранцы, и в первую очередь швейцарцы, вне всякого сомнения, играют на нем заметную роль. Исторически и психологически репутация швейцарского частного банковского обслуживания, несмотря на все последние события, очень сильна. Женева и Цюрих занимают серьезное место в кошельках и умах наших соотечественников. Сингапур и Люксембург тоже пользуются вниманием, но Швейцария для них недосягаема. Из россиян я бы выделил традиционную группу из 15–20 крупнейших банков и компаний, конкурирующих за оншорные деньги.

Сектор private banking, на мой взгляд, поделен достаточно логично. Офшорными средствами управляют в основном иностранцы, оншорными – местные игроки, потому что даже такой вопрос, как получение пластиковой карточки, проще решать с российскими банками. В оншоре сосредоточены колоссальные средства, и лидеры понимают, за что борются.

Есть успешный опыт выхода на рынок private banking и у государственных банков. Кто-то делает декларативные заявления и запускает рекламные кампании, кто-то более серьезно продвинулся в этом сегменте. В качестве позитивного примера приведу ВТБ24, они вовремя задумались и смогли достичь серьезных результатов. В силу своего статуса такие банки нужны клиентам, для которых и в первую, и в десятую очередь важна надежность. Для людей, оперирующих больше категориями риска и доходности, и тех, кто относится к конфиденциальности более щепетильно, ближе негосударственные финансовые институты. Ни в коем случае не хочу обидеть коллег, но на психологическом уровне мы все понимаем, что Швейцария означает надежность, а частный банк способен обеспечить большую конфиденциальность по сравнению с государственным. И, конечно, на перераспределение клиентов влияют сервисные модели. Помимо бренда людям всегда важно удобство.

Что касается нас, то официальных рэнкингов по private banking не существует, но, по нашим ощущениям, мы входим в первые пять, максимум семь банков.

Среди прочих есть мнение о том, что для клиентов в конце концов будут важны только результаты управления.

Это категорически не так. Почему все депозиты не концентрируются в банках, кричащих со всех рекламных поверхностей о двузначных цифрах доходов по вкладам? Потому что кроме доходности есть еще масса других факторов – прежде всего сохранность капитала и доверие к управляющему. Внутри сопоставимых по надежности институтов доходность, конечно, играет решающую роль. Но если клиенту с тобой удобно, должны быть очень весомые аргументы, чтобы он ушел к твоему конкуренту. С другой стороны, для нового клиента именно доходность является определяющим фактором, и ты должен декларировать существенно более высокий результат, чем средний по рынку, чтобы его привлечь.

Вы довольны доходностью своего private banking подразделения? Какое место оно занимает в структуре других бизнесов банка и какие у него финансовые результаты за прошлый год?

Значительная часть всех депозитов физических лиц – это депозиты состоятельных клиентов. Их количество измеряется тысячами. Private banking мы воспринимаем как большой пассивообразующий элемент и потенциал роста непроцентного дохода.

В отличие от новых бизнесов, требующих больших инвес­тиций, частное банковское обслуживание несколько проще и понятнее. У нас не было ни одного года убыточной работы, с момента старта в 2008-м это прибыльное подразделение. Доволен ли я его показателями? Наверное, быть довольным собой даже на какой-то короткий промежуток времени – не самая правильная стратегия: бизнес постоянно должен находиться в динамике развития и нового целеполагания. Но я могу сказать точно, что уровню нашего private banking могут позавидовать – и завидуют – многие коллеги. Сейчас серьезные инвестиции сделаны в развитие управляющей компании, пользуясь своей репутацией, мы привлекли несколько известных всему рынку сейлзов и управляющих.

Какие продукты можно назвать ключевыми для вашего private banking, что составляет его основу с точки зрения рентабельности? На что предъявляют спрос ваши клиенты?

Банк не заточен под продажу определенных продуктов, пусть даже и приносящих дополнительную маржинальность. Зарабатывание денег идет через удовлетворение потребностей клиентов.
Флагманским продуктом для нас стали VIP-программы «Винтаж» и «Винтаж+», включающие в себя весь актуальный продуктовый ряд. Формирование клиентских портфелей происходит по традиционной для России схеме. Наиболее востребованный сейчас способ сбережения и накопления – это депозит.

Откуда к вам приходят новые клиенты? Предположу, что значительная часть по рекомен­дации? Какие еще каналы привлечения вы используете и насколько они успешны?

Потоки разнообразны. Мы пользуемся практически всеми способами – вплоть до холодных звонков. Однако я бы выделил два наиболее эффективных. Первый, совершенно верно, – это рекомендации действующих клиентов. Второй – это мощный канал нашего корпоративного бизнеса. Собственники и топ-менеджеры компаний всегда считались для private banking «лакомыми» клиентами. Но простых решений все равно нет. Брать в банке кредит и размещать в нем свои личные средства – экономически и психологически очень разные вещи. И все же как способ добраться до клиента и получить возможность предложить ему свои услуги этот канал работает очень хорошо.

Добавлю, что все лучше и лучше работает сеть. Очень успешно развивается бизнес в Санкт-Петербурге. Но кроме объективных вещей, таких как потенциал того или иного региона, играют роль экспертиза и клиентоориентированность управляющих на местах. Один из хороших примеров в этом смысле – Ярославль. Другой важный город – Казань.

Чего хочет клиент? Каков сегодня процент неразумных просьб, таких как гарантированная двузначная доходность?

Мы не гонимся за клиентами, для которых двузначные цифры доходности их портфеля являются главным критерием выбора частного банка. Подавляющее большинство предъявляемых нам запросов со стороны клиентов довольно разумны. Больше всего клиент нуждается в удобстве и достойном сервисе. Ему должно быть хорошо и спокойно. И судя по обратной связи, которую мы получаем, доходность выше инфляции – это хороший результат.

А чего боится клиент?

Главный страх – потеря конфиденциальности. Уважение клиента и защита его персональных данных – ключевой элемент взаимоотношений. Тут я вижу наше важное преимущество.

Какова текучесть кадров на рынке? Какова она в вашем банке?

До кризиса была безумная, потом резко упала, сейчас выровнялась. Если говорить в среднем по банку, она около 20%, а в области PB&WM намного ниже. Я бы назвал ситуацию с текучестью кадров в private banking средненормальной.

Если вы берете с рынка «звезду», то сколько вы дадите ей времени до выхода на точку самоокупаемости?

Это сильно зависит от бизнес-линии, но от «звезды» я ожидаю видимых результатов на горизонте полугода. Правда, далеко не всегда такой результат выражается в реализованной прибыли.
Мы предпочитаем растить свои кадры, чей результат можно наблюдать на протяжении какого-то времени. По моему опыту, на рынке много пустых «звезд».

Какой вы инвестор? Агрессивный, умеренный, консервативный?

Я консервативный инвестор. Наверное, это зависит от психологии человека.

Вы делаете свои инвестиции сами или прибегаете к услугам профессиональных консультантов?

Профессионалов много, но решения, что делать со своими деньгами, я принимаю самостоятельно. С учетом моего консервативного подхода это занимает не так уж много времени.

Какова в общих чертах структура вашего портфеля?

85% – депозиты, 15% – ценные бумаги.


Досье SPEAR’S

Артем Констандян

Родился 25 января 1974 года в городе Жуковском Московской области. В 1996 году окончил Финансовую академию при Правительстве Российской Федерации, в 2000 году – аспирантуру, кандидат экономических наук.

В банковской сфере с 1993 года. В Промсвязьбанк пришел в 2001 году на позицию главного экономиста отдела проектного и торгового финансирования, а в 2004 году возглавил департамент международного бизнеса.

С 2005 года Артем Констандян входит в состав правления Промсвязьбанка, курирует направление международного бизнеса и инвестиционный блок. В 2007 году был назначен первым вице-президентом банка, а с сентября 2010 года – президентом, председателем правления Промсвязьбанка.


Досье SPEAR’S

Промсвязьбанк

Основан в 1995 году

Активы: 556 млрд рублей

Собственные средства: 71,3 млрд рублей (данные от 01.04.2012)

По состоянию на 01.07.2012 сеть банка насчитывает 295 офисов, включая филиал и дополнительный офис банка на Кипре, представительства на Украине, в Китае, Казахстане и Индии

Акционеры:
Промсвязь Капитал Б.В. 88,25% уставного капитала
Европейский банк реконструкции и развития 11,75% уставного капитала


Примечание: Данный материал опубликован в журнале SPEAR’S Russia #9(21) под заголовком «Амбициозный консерватор».

Атлас



10.09.2012

Источник: SPEAR’S Russia

Комментарии (1)

Fats 16.01.2014 20:28

Superior thinking deoatsnrmted above. Thanks!


Оставить комментарий


Зарегистрируйтесь на сайте, чтобы не вводить проверочный код каждый раз





«Изучение богатых россиян проливает свет на мысли глобальных элит»


_nig0790
 

После прочтения книги «Безумно богатые русские» у редакции WEALTH Navigator возникло немало дополнительных вопросов к автору. Элизабет Шимпфёссль любезно согласилась ответить на них во время пространного интервью.