Выбрать будущее


В его послужном списке работа с королевскими семьями Ближнего Востока и богатейшими кланами России. Начав с издания The Good Schools Guide – популярного бюллетеня о британских школах, Дэвид Уэллесли Уэллси теперь является совладельцем консалтинговой компании Bonas MacFarlane и ежедневно отвечает на десятки вопросов, связанных с выбором школы для наследника капитала. Раздельная (только мальчики или только девочки) или совместная? Junior Schools (для детей от 7 до 13 лет) или Senior Schools (для 13–18-летних)? Самая дорогая – значит лучшая? И вообще, так ли хороши английские школы, как их имидж? Алина Проскурякова добавила несколько вопросов от себя.

31.05.2013




Дэвид Уэллесли Уэллси


Private, independent, public… В терминологии легко запутаться, а ведь все это частные школы?

Да, в Великобритании независимые школы (independent school) иногда называют частными (private school) и в некоторых случаях, обычно в Англии и Уэллсе, общественными (public school). Все это школы, не зависящие от государства в вопросах финансирования и управления. Они не содержатся на средства налогоплательщиков, а финансируются за счет платы за обучение, подарков и иногда доходов от инвестиций и благотворительных пожертвований. Они управляются советом директоров, который действует (и это обязательное условие) независимо от государства.

Самыми дорогими и престижными считаются, как правило, швейцарские школы. Почему?

Британским школам выживать нужно за счет тех денег, которые поступают в счет платы за обучение. А швейцарская школа – это изначально чистый бизнес-проект. И строит образование таким образом, чтобы позволить себе хороших учителей, дорогое оборудование, лошадей, поло и все, что входит в понятие «хорошее образование». Британские школы – это в основном благотворительные заведения. Швейцарские – бизнес. Как правило, их мотивирует прибыль, и поэтому они устанавливают максимально возможные цены. В Великобритании же излишки уходят на обновление зданий, покупку новых спортивных площадок и т.д.

Вот уже восемь лет вы проводите независимую выставку частных школ в Лондоне, Дубае, Женеве и Цюрихе, задача которой – представить лучшие британские школы родителям их будущих учеников. И среди ваших клиентов – представители состоятельных семей со всего мира. А как вы можете охарактеризовать своих клиентов из России?

Русские клиенты очень искушенные. Им хочется разобраться во всех сложностях и нюансах, понять, почему одна школа предпочтительнее другой. У нас много азиатских клиентов: им просто нужны именитые школы. У нас были случаи, когда люди хотели отправить дочерей в Итон – школу, в которой учатся только мальчики. Так что приходится многое объяснять. Именно поэтому в прошлом году было создано наше представительство в Мос­кве. Теперь мы говорим по-русски.
При выборе школы русские родители могут больше, чем родители из других стран, интересоваться бытовой стороной дела: есть ли санузел в комнате и т.п. Иногда они вообще не понимают, что такое школа-пансион, или у них весьма старомодный менталитет, негативные ассоциации, абсолютно неактуальные в наше время. Они часто ждут значительно худшего, чем есть на самом деле. Но на экскурсиях по школам многие родители расцветают, понимая, что детям там будет достаточно комфортно. Приятно, что русские придают очень большое значение результатам экзаменов. Им нравится отслеживать успехи детей от триместра к триместру и даже от месяца к месяцу. Они хотят видеть, что их сыновья и дочери действительно развиваются и прогрессируют. Русским нравится, когда их дети оказываются лучшими в классе, когда они переходят в группу учеников с более высокими способностями. Они принимают значительно более активное участие в жизни ребенка, чем представители многих других наций.

А если сравнивать российских учеников, например, с китайскими?

Я бы сказал, что русские более требовательны, большего ждут от своих детей. Китайцы зачастую могут отправить ребенка в школу и считать, что дело сделано, пять лет можно не беспокоиться. Русским же надо убедиться, что дети заняты в школе делом. Кроме того, они куда больше внимания уделяют тому, чтобы их ребенок ладил с английскими учениками, тогда как китайцы могут быть счастливы, если их дети просто познакомятся с соотечественниками. Они не всегда полностью интегрируются. Им этого и не надо. Для них важна клановость, и их не смущает большое количество соотечественников в одной и той же школе. Поэтому они, как правило, идут в престижные школы, в которых уже учатся бизнес-партнеры, знакомые.

Можете назвать имена ваших русских клиентов?

Мы не упоминаем имен, мы очень сдержанны в этом плане. Могу сказать, что сотрудничаем с большинством королевских семей Ближнего Востока, на нашем счету первый мальчик из материкового Китая в Итоне. Он поступил туда в 1999-м. Мы работаем со многими очень богатыми и влиятельными семьями. Бывают у них и свои странности. Кто-то может подумать, что можно летать в школу на вертолете и все в таком духе. Мы отправляли тьюторов на самые большие яхты в мире, а каждое лето, уже около семи лет, посылаем репетиторов в один из крупнейших охотничьих заповедников ЮАР, который принадлежит русской семье. Еще недавно был случай: одному из учеников понадобилась дополнительная подготовка для поступления в американский колледж, и двум наставникам (mentors) пришлось отправиться в трехнедельную поездку на велосипедах. Они стартовали в самой низкой точке Европы в Голландии и добрались прямо до вершины Монблана. Мы можем составить программы, соответствующие стилю жизни семьи, но часто вынуждены предупреждать родителей, что если после пасхальных каникул будет серьезный экзамен, то ребенку придется забыть о традиционных трех неделях в Куршевеле. Ему придется остаться в Лондоне и усерд­но готовиться к этим экзаменам, поскольку они чрезвычайно важны. Большинство склонны прислушиваться к подобным словам.

Действительно ли в самых дорогих школах учат лучше всего?

Тут нет однозначного ответа. Частные школы делятся на много типов, и в вопросах ценообразования тоже много различий. Вы можете платить до 10 тысяч фунтов за триместр (30 тыс. фунтов в год. – Прим. ред.). Но в большинстве случаев реальная цена того, что получает ребенок, будет значительно выше 30 тысяч. Очень многие школы тратят куда больше на свою деятельность, чем зарабатывают. У них огромные эндаументы, куда перечисляют деньги бывшие ученики, достигшие финансового процветания, к тому же они собирают пожертвования. Зачастую у школ довольно много имущества в Лондоне, которое они сдают в аренду, есть прекрасные арт-коллекции. Все это помогает держать школы на плаву. В некоторых случаях стоимость обучения может доходить до 50–60 тысяч фунтов в год за одного ребенка, но действуют и ограничения. В Британии стоимость обучения везде примерно одинакова. Разница составляет 10–15%, не больше. Меня часто спрашивают: «Если я хочу в очень-очень хорошую школу, сколько это будет стоить?» Мой ответ: «Примерно столько же, сколько просто хорошая». Школы с пансионом просят за триместр от 8 до 10 тысяч фунтов, без пансиона (day schools) – от 3,5 до 5,5 тысячи. В некоторых школах учителям платят больше. Поэтому эти школы могут позволить себе нанимать лучших: лучших учителей, лучших директоров. Но в общем расценки слабо варьируются.

Глава школы – чрезвычайно значимая фигура в Великобритании. Что важно знать о директоре школы, в которую поступает ребенок?

Да, бывает, что новый директор, приходя в школу, меняет весь учительский состав. Смена главы сильно отражается на заведении. Поэтому мы тратим много времени на переоценку школы в случае ухода ключевых людей.

Существуют рейтинги, которые ранжируют школы по тому или иному принципу. Стоит ли ориентироваться на них при выборе учебного заведения для детей?

Да, русские семьи часто приходят к нам со своими списками школ, составленными на основе порядковых таблиц (league tables) из Financial Times, или результатов экзаменов, или числа выпускников, поступивших в Оксфорд, Кембридж или Сорбонну. Могу однозначно сказать: выбирать школу с помощью порядковых таблиц весьма опасно, потому что если взять топ-20 по результатам экзаменов, это отнюдь не будет свидетельством того, что эти топ-20 хороши именно для вашего ребенка. Это свидетельствует лишь о том, насколько сложно туда попасть. Если в школу берут только очень способных девочек, то, скорее всего, эти ученицы очень хорошо сдадут экзамены. Если же взять школу не столь строгих принципов, принимающую более широкий круг ребят, то «добавленная стоимость», опыт, который они могут получить там, на самом деле может оказаться куда более ценным. Иными словами, кому-то, возможно, лучше пойти в менее «рейтинговую» школу и достичь в результате много-много большего.

С другой стороны, если отправить очень сообразительного ребенка в школу, которая находится на 85-м месте в порядковой таблице, это не значит, что он не попадет в Оксфорд или Кембридж. Это просто значит, что там будет больше групп, разделяющих детей по способностям.
Что касается школ из верхушки топов, то они тоже берут не столько самых сообразительных, сколько таких детей, которые способны сами привнести в школу что-то, стать лидерами в своих профессиональных областях. В Итоне на прошлой неделе мне дали четко понять, что берут не просто мальчиков, лучше всех сдавших экзамены, – они берут тех, кто им действительно нравится. Если мальчик недотягивает до поступления, но кажется им очень интересным, они принимают его.

Это значит, что умение подать себя намного важнее хороших результатов?

Не столько умение подать себя, скорее наличие особенных интересов.

Значит, решение о зачислении принимается на собеседовании?

На собеседовании складывается понимание. Зачастую там спрашивают, какую книгу ты читал последней и что ты о ней думаешь. Ответ на этот вопрос уже может дать хорошее представление о том, как работает мозг ребенка. Не всем школам обязательно нужны суперсообразительные отличники.

Есть гарвардская пословица: «С кем обнимаешься на первом курсе, с тем потом сидишь в сенате». Так и есть?

Конечно, вступив однажды в сообщество выпускников Гарварда, Оксфорда, Кембриджа, других престижных университетов и школ, вы уже никогда не перестанете быть его частью. Такие сообщества – большое подспорье в любой сфере бизнеса. Среди городов, по которым я ездил, не так уж много тех, где нет своего клуба. Можно сразу найти людей из своей школы, тех, кто прошел то же, что и вы. В этом огромная ценность британского образования. Когда, например, мне нужно было финансировать свои выставки, я обратился к друзьям, с которыми познакомился за пять лет учебы в школе, и привлек деньги с их помощью. Они до сих пор мои инвесторы. Попасть в одну школу с интересными детьми из интересных семей – возможность, о которой стоит задуматься.

Один из выпускников Mount St. Mary’s College в Шеффилде в интервью нашему журналу сравнивал школу с армией, рассказывая о спартанских условиях, иерархии и субординации между старшими и младшими учениками. По его словам, все это зародилось очень давно. Что вы можете сказать на этот счет?

В школах действительно когда-то была довольно жесткая атмосфера, англичанам в принципе свойственны самовоспитание, стремление привить детям лидерские качества и готовность постоять за себя. И в этом я вижу большой плюс. Раньше детей воспитывали так, как если бы захотели научить плавать: бросали в воду и ждали, кто сможет удержаться на плаву. Поэтому еще два поколения назад, если ты не вписывался в коллектив, не был достаточно крут и коммуникабелен, такую атмосферу можно было реально возненавидеть.

Сейчас же куда больше внимания уделяется общему попечению (pastoral care), в школах есть самые разные люди, готовые помочь с абсолютно любой проблемой. Как только учитель или другой ученик замечает, что кого-то обижают, с этим тут же разбираются. Мне кажется, что некоторые взрослые заблуждаются насчет дедовщины, анализируя свои плохие воспоминания. Интересно, что многие русские отцы как раз считают очень хорошей идеей отправить сына или дочь в Анг­лию, чтобы у тех было то самое «английское» детство. Мамы нередко находят эту затею отталкивающей: раньше учеба в пансионе считалась наказанием, туда отправляли, если ребенок не демонстрировал хорошей успеваемости дома. Но как только приводишь этих мам в школы, они видят, что там почти как дома.

Есть ли школы, которые готовят к поступлению в конкретные вузы?

В большинстве случаев школы не могут позволить себе выделить для каждого ребенка по отдельному человеку, который готовил бы его к этому. Этим занимаются консультанты и наставники компаний, подобных нашей.

Но все же рекомендация университету со стороны представителя школы может иметь значение?

Да, это может сыграть роль. Хотя университеты – настолько большие учреждения, что одному человеку частенько весьма сложно устроить ребенка. В конце концов тому все равно придется сдавать экзамен и демонстрировать необходимый уровень. Без этого никуда. Но если у ребенка хорошие оценки и ему просто нужно немного помочь, то связи и знакомства могут очень пригодиться.

Материалы по теме



Алина Проскурякова
31.05.2013

Источник: SPEAR'S Russia


Оставить комментарий


Зарегистрируйтесь на сайте, чтобы не вводить проверочный код каждый раз