Толпа ахнула, когда шпиль 75-футового храма наконец охватил огонь. Небо было полно искр, вздымающихся в большие облака над головами 15 тыс. людей, которые собрались на холодном склоне холма на южной окраине Дерри – Лондондерри, второго по населению после Белфаста города Северной Ирландии, до сих пор не разрешившей своего этнополитического конфликта.

Огонь сначала протекал через внутреннюю часть храма, потом окутывал его целиком. Сначала сгорала замысловатая внешняя отделка, раскрывая структуру фундамента, горячие красные линии резко выделялись на фоне облачного неба. Охранники, пожарные и «храмовые стражи» – все те, кто работал с американским художником Дэвидом Бестом над созданием этой скульптуры, выстроились в живой барьер вокруг пламени. Впрочем, толпа была так спокойна, что их присутствие казалось излишним.

Жители Дерри коренным образом отличаются от праздных гуляк, которые обычно посещают сжигание храмов Беста на ежегодном фестивале Burning Man («горящий человек») в Неваде. Но их реакция на это необыкновенное зрелище оказалась такой же, какой всегда бывает в пустыне Блэк-Рок: безмолвный трепет, самостоятельное наблюдение, почти медитативное состояние общности.

Более 60 тыс. человек посетили храм в течение недели с момента, когда Бест и его команда завершили строительство. Некоторые пришли просто посмотреть, другие – чтобы выразить горе и надежду перед горящей деревянной структурой, кто-то пришел, чтобы объединить свои голоса в песне. В вечер сожжения большинство наблюдателей разошлись раньше, чем исчезли последние языки пламени, торопясь уйти с холода после полного драматизма и катарсиса крушения башни храма.

Планы Беста

Бест начал строить храмы на фестивале Burning Man в 2000 году, посвятив первый из них своему молодому другу-художнику, который погиб в аварии на мотоцикле в преддверии фестиваля. С тех пор скульптор возвращался в пустыню Блэк-Рок много раз, совмещая эти масштабные проекты с другими совместными работами в Соединенных Штатах, в том числе с сооружением храмов в Сан-Франциско и Детройте.

«В возрасте 60 лет я пообещал себе, что буду работать только с командами и общественностью, а не с художественными галереями или музеями», – рассказывал мне Бест еще в феврале по пути из Калифорнии в Северную Ирландию, чтобы начать работу над храмом в Дерри. Мы сидели в лондонском офисе специализирующейся на искусстве организации Artichoke Trust. Последние два года она посвятила созданию основы этого проекта, собрав около 350 тыс. фунтов от государственных и частных спонсоров и наладив отношения с низовыми организациями и общественными группами по всему Дерри.

По указаниям Мерридж

У Хелен Мерридж, основателя и директора организации, возникла идея привезти Беста на праздни­к Lumiere, фестиваль света, который состоялся в 2013 году. План не осуществился, и Мерридж приступила к созданию храма Дерри как отдельного полноправного проекта.

«Я думала об этом городе и всех его традициях, а одна из них – устраивать летом костер, – говорит Мерридж. – Если вас увлекает эта тема, его можно рассматривать как торжество жителей, или как своего рода враждебное действо – если нет. Но вокруг было какое-то смешанное чувство по поводу всего этого – и мне стало интересно, сможем ли мы что-то сделать, чтобы взглянуть на этот обычай по-новому. Работа Дэвида на фестивале Burning Man хорошо известна, и я подумала, что было бы здорово убедить его приехать в Дерри, продолжить нашу традицию предпринимать что-то неожиданное. Он, как мне кажется, идеальный художник, способный что-то смастерить из ожиданий п­ублики».

Беста не пришлось долго уговаривать. «Это народ, который традиционно шел через боль в течение длительного времени. И боль, и обиду по отношению к отдельным группам…» Последовала долгая пауза. «Я не наивен: я думаю, что проект с участием обеих сторон создает своего рода дружбу».

Джеральдин О’Доннелл, общественный организатор в преимущественно католическом респуб­ликанском районе Дерри, где и был построен храм, может это засвидетельствовать. «Проект не только способствовал взаимодействию между группами по всему городу, – сказала она, – но и повысил среди жителей ожидания относительно дальнейшего сотрудничества и взаимопонимания».

Это был не просто процесс постройки. Обычное посещение храма – ступить в часть города, которая уже давно казалась чужой по причине своей политической и религиозной принадлежности, – для многих было значительным шагом. Жители Дерри нечасто стоят бок о бок с людьми не из их собственных общин.

Во время сожжения одна женщина с тремя маленькими сыновьями, столпившимися около нее, заметила, какое свежее чувство ее охватывает от события «не сектантского, а личного». Для Беста вся суть была именно в этом. «Речь идет о том, чтобы делить чувство, ощутить общее горе, – сказал он. – Католики придут и увидят, что кто-то горюет, потеряв брата. Протестанты тоже. Все делятся друг с другом: “Я потерял сына, вы – дядю”».

Живительное тепло

Настроение на месте храма в последний вечер, пока он был открыт для публики, стояло веселое: люди разговаривали, делали селфи, натыкались на друзей и любовались видом города, который большинство из них видели впервые. Внутри храма, однако, тон казался более мрачным, с тихим разговором и толпой, осторожно и уважительно двигавшейся вокруг центрального алтаря в плотно заполненном пространстве.

«Люди не понимают, зачем они пришли, пока не попадут сюда», – сказала женщина чуть старше 30, которая проехала 112 км в Дерри из Белфаста, услышав о событии по радио. Но как только они подходят, продолжала она, то неизбежно чувствуют примирение. «Сейчас самое время. Много усилий приложено к исцелению, и сегодня пора отпустить боль».

Кертис Доэрти был одним из примерно 40 молодых безработных местных жителей, присоединившихся к основной группе давнишних соратников Беста по строительству храмов, которых художник привез с собой из Америки. Кертису только 17, но он кажется намного старше: спокойный, с расстановкой отвечающий на мои вопросы и способный с неожиданной зрелостью давать комментарии о своей вовлеченности в проект.

«Я вижу себя во всем этом», – сказал он, кивнув в сторону храма в день сожжения, пока другие члены группы сновали взад и вперед и оборачивали здание материалом для растопки, готовясь к главному событию вечера. Для Доэрти строительство оказалось не только работой, но и возможностью пережить недавние смерти двух близких, дорогих ему людей. И открыв в себе склонность к работе с деревом, подросток записался на курс столярного дела в местном техническом колледже – возвращение к образованию, которого он не мог предвидеть до начала проекта.

Я снова наткнулся на него позже, в самом конце сожжения, глядя в огромный участок, где тлели угли, – там, где раньше стоял храм. Его слова были эхом чувств почти всех, с кем мне довелось поговорить в тот вечер: «Я уже скучаю, хотя мы всегда знали, что он уйдет».