«Почему до моего прихода не установили фотооборудование? Вы же знаете, у меня очень мало времени. Надеюсь, ответы на финансовые вопросы вы уже получили?» – Марк Курцер достает из кармана белого халата мобильный телефон, чтобы ответить на звонок. «Быстро, если можно, только суть, – просит он в трубку. – Нужно смотреть, я не диагностирую по телефону». В ответ на предложение улыбнуться в объектив признается: это редко получается: «Специалисты по PR часто повторяют, что любая моя фраза может повлиять на цену акций. Может быть, я излишне сдержан с прессой, но я ведь еще молодой акционер».

Мы застаем Марка Курцера в 6 вечера, это разгар рабочего дня, впереди еще три совещания. Здесь, в новой клинике «Лапино» рядом с Рублево-Успенским шоссе, он сейчас проводит большую часть времени. Ежедневный обход в 7 утра, планерки, подписание документов, прием пациентов. Сегодня уедет домой рано – ближе к 11 вечера, нужно отдохнуть перед завтрашней операцией. Кесарево сечение на сроке 38 недель, из-за предлежания плаценты самостоятельные роды невозможны.

«Марк Аркадьевич всегда сам выполняет самые сложные операции», – объясняет заведующий послеродовым отделением и коммерческий директор «Лапино» Сергей Арабаджян. По мнению главы сети клиник «Мать и дитя», управленческая работа должна совмещаться с врачебной практикой. Арабаджян работает с Курцером с момента окончания Медицинского института им. Пирогова. Пришел к нему в Центр планирования семьи, чтобы пройти ординатуру, потом в Перинатальный центр, теперь – в «Лапино», самый крупный и дорогой проект сети. На территории 45 тыс. м² – 20 отделений, здесь работает около 200 врачей. Клиника рассчитана на полмиллиона амбулаторных посещений в год, а родильное отделение – на 3 тыс. родов (для сравнения: самый крупный роддом столицы – Центр планирования семьи и репродукции – принимает около 7 тыс. родов в год). Кроме роддома – хирургическое отделение и скорая помощь, гинекологические и педиатрические отделения, 5 реанимационных, 5 поликлиник, диагностический центр, отделение травматологии и ортопедии, реабилитационный центр, детский стационар. Общая стоимость проекта – около 150 млн долларов. Родить в «Лапино » стоит от 100 тыс. руб­лей, верхний чек – около миллиона рублей.

Монополия на частные роды

Марк Курцер – создатель и монополист российского рынка частного родовспоможения. Ни одна из клиник, которые принято считать основными конкурентами («Медси», Европейский медицинский центр, ОАО «Медицина»), на сегодняшний день не имеет собственного акушерского стационара. Исходя из наблюдений, убеждающих, что большинство успешных российских бизнесов строится по проверенным западным бизнес-моделям, спрашиваю, на какой зарубежный опыт ориентировались при создании «Матери и дитя». Оказывается, Марк Курцер вообще не считает корректным сравнивать: «Анализировать зарубежный опыт тут бесполезно. Слишком разные условия для реализации проектов. Налоги и проценты по кредиту там ниже, вместе с тем в России более высокий уровень образования у медицинского персонала – поэтому зачем сравнивать? Выстраивали бизнес-модель по небольшому российскому бизнесу. Посмотрели на работающую медицинскую компанию: как формируют налоговую базу, как считают расходы, потом оценили наши демографические перспективы и применили все это к большим числам».

Первую коммерческую клинику – Перинатальный медицинский центр на Севастопольском – строили на кредит Сбербанка, полученный на 7 лет под 11% годовых, «Лапино» тоже планируют окупить за 7 лет. Марк Курцер не видит для себя другого выхода: «За это время я должен вернуть деньги. Могу, конечно, спустя 7 лет вернуть 50 или 60%, реструктуризировать долг, потерять имя, репутацию и продолжать работать. Но так поступать я не хочу».

Чтобы вернуть кредит в установленный срок, «Лапино» необходимо показывать минимум 14% годовой доходности. «Если положить деньги на депозит, можно получать 12% годовых, – добавляет Курцер. – В бизнесе же надо сильно понервничать: успеть со строительством, контролировать сроки поставки оборудования. А вы спрашиваете, почему мало улыбаюсь».

MD Medical Group Investments Plc разместилась на IPO в Лондоне. Почему? Российским инвесторам непонятен или малоинтересен подобный бизнес?

Боялись, что на падающем рынке вообще не соберем денег. У нас почти нет русских инвесторов, за исключением РФПИ, – Марк Курцер с готовностью перечисляет своих институциональных инвесторов, среди которых крупнейшая в мире по объему активов под управлением инвестиционная компания Blackrock.

На вопрос о сегодняшней цене глобальной депозитарной расписки (цена ГДР, равная цене акции, при размещении составила 12 долларов) тоже отвечает без заминки: вчера закрылись 14,99 доллара, сегодня уже больше 15 долларов.

Чего хотят хайнеты

Чего хотят современные пациенты частных клиник, как изменились их запросы в последние годы?

Главное, что изменилось, – увеличилось число желающих иметь детей, в том числе среди обеспеченных людей. Изменились манера поведения пациентов и их отношение к медицинскому персоналу, вырос уровень медицинской грамотности. Они стали интеллигентнее и доброжелательнее, к тому же лучше знают, чего хотят. Если в конце 1990-х не понимали, каких услуг требовать за свои деньги, то теперь, оценив обслуживание в лучших зарубежных клиниках, поняли, на что рассчитывать. Хотят понятных и прозрачных отношений с лечебным учреждением. Во-вторых, хотят, чтобы четко выполнялся медицинский протокол. Очень важны эмоциональная составляющая и комфорт: чтобы было где припарковать автомобиль, чтобы встретили с улыбкой. Для беременной важно иметь возможность общения с мужем за чашкой чая. В кафе нашего госпиталя она ее получает. Кстати, рекомендую непременно попробовать наш ужин.

Ресторанная служба госпиталя «Лапино» работает круглосуточно, несмотря на поздний вечер, ужин готовят за 20 минут. Его подают в транспортировочном лотке, как для пациента. «И сервируйте как обычно, не надо ничего добавлять и украшать», – строго предупреждает Марк Аркадьевич. Мне «прописан» стол № 7, с пониженным содержанием соли, он сегодня состоит из салата «Цезарь» с оливковым маслом, отбивной well-done и жаренной по-французски картошки. «Мы долго экспериментировали с поварами, – рассказывает Курцер. – Для больничного повара представлялось трудным готовить ресторанную еду, а ресторанный все норовил нарушить правила больничной диеты».
По уровню комфорта и оснащения оборудованием Курцер сравнивает «Лапино» с клиникой «Мэйо» в США – вообще клиник такого уровня в мире не больше десяти.

На третьем этаже разместились две VIP-палаты, всего их шесть. В каждой три комнаты – отдельно для роженицы, малыша и папы (няни, членов семьи, водителя) – с кожаным диваном и плазменным ТВ, два санузла: «Женщина не должна смущаться, если в палате гости, второй санузел – для них». Люкс меньше на одну гостевую. Картины повсюду, их Курцер, страстный коллекционер живописи, подбирал сам. И фотографии: Курцер с премьерминистром Путиным на открытии очередной клиники сети «Мать и дитя», коллектив госпиталя «Лапино» со звездами эстрады. «А это моя пациентка, – добавляет Арабаджян, – приехала к нам рожать из Италии…» Дальше – послеродовое отделение – на две палаты для новорожденных четыре бокса: если родится двойня, каждый малыш будет лежать отдельно. «Это нужно для поддержания максимальной стерильности». Вообще же вентиляционная система клиники предусматривает постоянное обеззараживание воздуха.

Есть в «Лапино» и ванны для адептов «естественных» родов в воде. Марк Аркадьевич высказывается против родов на дому.

По вашей оценке, какие масштабы сейчас у этого вида подпольного бизнеса и как удается ему противостоять?

Официальной статистики нет, поэтому непонятно, каков настоящий размер проблемы. Мы постарались создать у себя условия для желающих рожать в воде, только бы не оставлять пациентов дома и наедине с автомобильными пробками. Если дома начнутся осложнения, а это каждый десятый случай, могут не доехать живыми до больницы. Были такие трагедии, когда дело кончалось смертью и матери, и ребенка. Сегодня количество «курсов», обучающих родам на дому, которые нам удалось обнаружить в Москве, более 20. И я думаю, у них не десятки, а сотни желающих «обучиться».

«Рожать в присутствии мужа – не то что модно, теперь это скорее правило», – добавляет Марк Курцер.

Молодые и успешные

Курцера консультируют сразу несколько консалтинговых компаний. Он утверждает, что сам не анализирует рынок и то, какую долю на нем занимает компания: «В нашей стране огромное количество аналитиков и крайне мало дееспособных людей. Я предпочитаю делать бизнес, а если бы я сидел целыми днями и анализировал, я бы ни к чему не пришел». Зато он лично отбирает врачей для всех своих клиник. «У Марка Аркадьевича строгие требования к акушерам-гинекологам, – подтверждает Сергей Арабаджян. – Он умеет быстро оценить человека: речь, манеру держаться, рекомендации, в последнюю очередь – резюме (они хорошие у всех кандидатов). Профессиональное чутье – такая штука, которая есть лишь у гениальных представителей каждого дела. Российская медицина традиционно отличается от других отраслей тем, что здесь не принято быть молодым и успешным, а профессиональный статус подразумевает седую бороду. Существует негласная жесткая иерархия: кто старше, тот и прав. Марк Аркадьевич всегда рассуждал по-другому. Он предпочитает принимать на работу молодых сотрудников и давать им возможность профессионального роста».

Перед входом в стерильную операционную нас облачают в специальные бахилы, халат и шапочку. Кругом оборудование немецких Storz и Drager, операционный стол снабжен системой онлайн-наблюдения, благодаря которой хирург может «показать» пациента коллегам в любой точке мира и получить совет. 64-срезовый компьютерный томограф – одна из лучших разработок для визуализации сердца, легких в травматологии и педиатрии. Комната для МРТ – самая веселая: во время проведения исследования она медленно наполняется разными цветами, а на стене проецируются мультфильмы. Ребенок может лежать вместе с мамой, но только его организм будет при этом подвергаться сканированию. Аппарат МРТ – открытого типа, вместо традиционной «трубы»: он меньше пугает малыша. Лаборатория полностью автоматизирована: машина медленно смешивает плазму крови с реактивом и тут же выдает результат.

В отделении патологии говорим шепотом: здесь лежат пациентки, сохраняющие беременность. Марк Курцер много работал над возможностью выхаживания детей, родившихся с весом 600 и даже 500 г. Рядом – детская реанимация на 8 коек, одна из самых высокотехнологичных в мире: для каждого реанимационного места индивидуальный пульт управления и потолочная газовая стойка. Под стек­лом уютно спит недоношенный трехдневный малыш – его вчера перевели из другого родильного дома. «А вот мальчик моей утренней пациентки, с ним все в порядке, но поскольку у мамы сахарный диабет, ребенок требует повышенного внимания», – говорит Арабаджян. Марк Аркадьевич уже торопится к своей завтрашней роженице. Строгие интонации и деловой тон остаются за порогом смот­рового кабинета.