Даже если вы никогда не слышали о регионе США под названием Четыре угла – величественной, не похожей на реальную местности на стыке условных границ штатов Юта, Колорадо, Нью-Мексико и Аризоны на плато Колорадо, – то наверняка видели его на большом экране: земля невероятных скал, раскрытых как бездна каньонов и огромных столовых гор. По всей площади – от города Моаба в штате Юта и до Долины памятников в Аризоне – вопили и гикали ковбои с ружьями и индейцы с перьями и томагавками в воображаемых и реальных боях.

Наш отель Red Cliffs Lodge, расположенный в излучине реки Колорадо за пределами города Моаба, не без причины приютил собственный музей кино: на фоне этого удивительного пейзажа снято более 120 фильмов. Земли каньона были, со слов рекламного слогана лоджа, «местом последнего великого сражения американских индейцев», в то время как это бывшее ковбойское ранчо служило укреплением, куда всадники устремились галопом вслед за Джоном Уэйном в фильме «Рио-Гранде» 1950 года.

Представьте себе декорации тех классических фильмов – декорации, возникшие в результате 300 миллионов лет подвижности почв и работы ветра и воды. Здесь нам встретился астроном наполовину из племени апачей с не очень правдоподобным именем Александр Людвиг, который прибегал к науке и мифам в своем толковании ночного неба. Познакомились мы и с индейцем племени хопи, игравшим на гитаре и вопившим школьникам в музее «Флагстафф» о политических идеях. Потом мы повстречали резчиков фетишей из камня из племени зуньи; племя шошонов, торговавших на рынке головными уборами по космическим ценам; а также кучку смышленых в торговле индейцев навахо, пристроившихся гидами по своей резервации в Долине памятников.

Однако в центре внимания нашей поездки – более отдаленное доколумбово прошлое с людьми, существовавшими здесь до появления европейских колонизаторов. Предки Пуэбло, которых индейцы навахо также называют словом «анасази» («Древний враг»), населяли Четыре угла вплоть до 1300 года до н. э. Никто точно не знает, что стало поводом их массового исхода из региона, хотя сегодня его обычно приписывают перенаселению, 23-летней засухе и нехватке ресурсов. Их брошенные дома, начиная от примитивных жилищ VI века и заканчивая деревнями, расположенными на вершинах холмов, и жилищами в скалах, очертили наш маршрут по яркой пустыне.

Оранжевое безумие

Меня поразил вид из моей спальни в Моабе: вечернее заходящее солнце, которое заливало холмы под названиями Священник и Монахини пламенным, мучительно оранжевым цветом. Ближайшая неделя сулила нам знакомство с удивительными затерянными каменными арками, зооморфными породами, балансирующими каменными столбами и скалами из разноцветного песчаника, окрашенными в цвета от бледно-зеленых до розового и фиолетового (результат коррозийного воздействия кислорода на составляющие их минералы). Что сделал бы из изгибов Колорадо Эйнштейн с его увлечением дугами? Со смотровой площадки на Парк мертвой лошади – называемый так, согласно местным преданиям, в честь упавшей лошади, чей призрачный силуэт виден на белой скале на дне долины, – он увидел бы на пути к морю Кортеса реку горохового супа, которую медленно душит узкий изгиб на 2000 футов ниже.

Мы направились на юго-восток. В расположенном недалеко от железной дороги милом городке XIX века Дуранго в штате Колорадо, где веселящая конопля продается сегодня в магазинах не менее элегантных, чем на модной лондонской улице Джермин-стрит, мы и приступили к нашему исследованию культуры анасази. Мы обнаружили, что она появилась около 850 года до н. э., по примитивным жилищам (ямам, заложенным палками), развивавшимся методам кладки камня и сложной социальной организации, что отражают их «пуэбло» – поселения с каменными домами, хранилищами, местами для церемоний и площадями.

Вершины своего развития «пуэбло» достигли в каньоне Чако, важном центре церемоний и торговли, состоящем из «больших домов» из песчаника. Крупнейший из них – Пуэбло-Бонито со средней высотой в четыре этажа, с 600 комнатами и 40 кивами – круглыми, частично подземными общественными комнатами. Их ориентация на солнцестояние и лунные циклы заставляет думать, что народ владел астрономическими знаниями, на которых опиралась их система верований. Место остается священным для современных коренных индейцев и потому часто становится причиной споров и территориальных притязаний племен. Однако его первых покорителей, представителей цивилизации анасази в Чако, не стало еще в конце XIII века.

Сущее счастье

Следы их шагов (лошадей тогда еще не завезли испанцы) привели нас к высокой пустыне нацио­нального парка Меса-Верде. Здесь научные предположения сменились волнением, обострявшимся сильной боязнью высоты. Можно только удивляться, как анасази поднимались по отвесным скалам, когда в их арсенале были только точки опоры для рук и ног, и строили свою жизнь наверху среди ласточек, под глубокими нависающими выступами скал.

Мы исследовали самый крупный из этих нишевых комплексов – скальный дворец XIII века с противоположной стороны каньона: песочные замки из камня и грязевого раствора со 150 комнатами, площадями и кивами, где проживали 120 человек, – расположенный высоко над долиной.

«Те, кто страдает головокружением или клаустрофобией, возможно, передумают», – сказал наш гид, когда мы готовились осматривать следующее скальное жилище – скрытый от глаз Дом на балконе. Потребовалось время, чтобы подавить в себе сомнения относительно перспективы спуститься в каньон по лестнице в 100 футов (30,5 м), затем вскарабкаться по 32-футовой (9,75 м) лестнице, проползти через 18-дюймовый (46 см) туннель и, наконец, еще 60 футов (18,3 м) пробираться вверх по отвесной скале с помощью каменных ступенек и цепей. Но я пошла. Впервые, когда я подумала о древних жителях этого гнезда, которые брали воду из источника, хранили ее в своих черно-белых сосудах, перебивались рационом из оленей, кукурузы и индейки, утихли мои непроизвольные сравнения с современными творениями в готической Европе.

Благополучно вернувшись в отель Historic Strater в городе Дуранго и сидя среди старожилов, одетых так, словно они сошли с экрана сериала «Уолтоны» 1960-х годов, мы с благодарностью принялись за крепкие напитки.

Лучший момент

Нам повезло с погодой, но в Каньон-де-Шей – будто для замирания сердца было недостаточно слоев его скалистой породы психоделической цветовой гаммы – небеса разразились раскатами молний и ледяного горизонтального дождя. Насквозь промокшая и замерзшая, я наблюдала, как поток воды несется вниз со скал и водопады фонтанируют с вершины горы, слушала оглушительный рев реки Чинлей и вдыхала аромат сосен, можжевельника и шалфея. Скрытые дождем скальные поселения анасази на момент отошли на второй план, и предо мной предстало удивительное зрелище гнева матери-природы. Когда спокойствие восстановилось, мы были награждены гаммой двойных радуг, которые сопровождали нас на протяжении всего пути до городка Блафф.

В ходе экспедиции по реке Сан-Хуан во главе с Грегом, крепким лодочником из племени навахо, мы стали шагать по хлюпающему мутному берегу реки, чтобы посмотреть стоявшие в гордом одиночестве руины. Дэвид Грант Ноубл расшифровал тайны петроглифов – от нарисованных анасази широкогрудых шаманских фигур, созданных ранее 500 года до н. э., до граффити племени этов XVII века. «Налет на обнаженных породах темнеет со временем, – пояснил он. – Это один из способов определения времени создания рисунка».

И снова эти скалы – мечта геолога! Около реки они стали ярко-желтыми и приобрели причудливые формы. Со скалы вниз на нас смотрел редкий снежный баран, пожевывая какой-то сухой кустарник. «Мы наблюдаем здесь явление под названием “формирование парадокса”», – сообщил мне Грег, пока мы шли вдоль течения, обнажавшего древнейший слой породы, дополняемый морскими отложениями.

Позже я для собственного просвещения посмотрела статью о «формировании парадокса», но скептическое определение Грега оказалось более доходчивым. «Всякий раз, когда есть тайна, которую нельзя объяснить, – сказал он, – мы называем это парадоксом». Возможно, этот термин может послужить неплохим коллективным определением для самих анасази.