Сдержанный пессимизм


Российские миллионеры задают вопросы о европейском гражданстве и КИКах, но продолжают инвестировать и строить и не хотят отказываться от родного паспорта. Генеральный директор компании «Велес Капитал» Алексей Гнедовский рассказал SPEAR’S Russia о настроениях клиентов, пожелал им не бояться выводить средства с депозитов на фондовый рынок и предупредил о способе отъема денег у состоятельного населения.

31.10.2016





Вы периодически комментируете ставки ЦБ, уровень инфляции. Становятся ли эти вопросы темами бесед с клиентами? Говорите ли вы с ними, например, о макроэкономике?

Мы говорим, но это достаточно общие разговоры. Беседуем о макроэкономике, инфляции и действиях денежных властей, но больше о внутриполитической и экономической обстановке, о КИКах. Вот это животрепещущие темы, конечно. И еще всех интересует курс доллара, а это вещь труднопрогнозируемая, хотя ориентиры какие-то дать можно. В общем, макроэкономических разговоров немного, хоть я и экономист по образованию.

Что составляет сейчас тему ваших бесед, если они не касаются насущных деловых вопросов? Несколько лет назад, до Украины и Сирии, многие говорили о каком-то предчувствии войны и о том, где от нее можно спрятаться.

До событий на Украине и Сирии мы не чувствовали в разговорах, что кто-то предполагал войну. Скорее все-таки многие говорили о пробуксовке глобализации, и очевидно, что это происходило после кризиса 2008 года, который купировался мерами ЦБ, но непонятно было, куда это пойдет.

Сейчас даже не военные действия, а больше политическая напряженность, санкционная политика оказывает влияние на инвестиционные предпочтения людей, в том числе наших клиентов, заставляя их идти на меньшие доходности, но очень осторожно подходить к инвестированию в российский рынок. Сейчас, как нам кажется, немного все привыкли к ситуации, в которой оказались, все равно жить и зарабатывать надо. И я думаю, что при общей стабилизации ситуации на среднесрочную перспективу, на горизонте двух-трех лет мы увидим возврат денег. Желание вернуться мы видим даже у зарубежных инвесторов, которые сейчас скупают и российские госбумаги по большой переподписке, и корпоративные бумаги. Если говорить о темах бесед, то сегодня люди больше думают об ужесточающихся по всему миру правилах операций с офшорами в связи с введением CRS – Common Reporting Standard. Многие стали задумываться о том, о чем раньше не думали: о КИКах, о том, как правильно структурировать активы и платить налоги.

То есть вопрос номер один – это КИКи, номер два – гражданство для семьи и себя. Люди всегда хотели иметь запасной аэродром, и все его себе – кто-то хуже, кто-то лучше – обеспечили. Никто не хочет отказываться от российского паспорта. У меня среди клиентов есть люди, которые решили это очень радикально – живут в России меньше 180 дней, чтобы стать налоговыми резидентами других стран.

Раз никто не хочет терять гражданство, поговорим про Россию. О классах активов не принято рассуждать в подобных категориях, однако про венчурные инвестиции действительно можно сказать, что они стали ультрамодными. Что с private equity? Как изменился российский рынок за последние годы?

Тема подостыла. Рынок сильно изменился в худшую сторону. Пять лет назад private equity был серьезным куском нашего бизнеса. Были клиентские сделки, и своими средствами мы очень активно покупали компании (по частям и целиком), развивали, потом что-то продавали, что-то не получилось продать. Сейчас и сами прекратили смотреть на кейсы, и у клиентов пропал интерес. Да, есть сделки M&A, когда людям нужно что-то докупить или продать. Мы, например, помогаем реализовывать остатки «Разгуляя». Но это не классический private equity – купил, развил, выросло, продал.

Ведь что такое private equity? Это когда мы покупаем mid cap актив, понимая, что он вырастет, и начинаем как-то способствовать росту его капитализации, чтобы на горизонте трех-пяти лет выйти с какой-то приличной, наверное, кратной доходностью. Сейчас у нас такая экономическая обстановка, что очень трудно найти бизнес с перспективами роста. Еще труднее найти покупателя. Спроса даже на хорошие активы практически нет. При этом нельзя говорить, что так будет всегда, что рынок умер. Я вам больше скажу, мы знаем, что крупные западные фонды свои подразделения, связанные с прямыми инвестициями, не распускают и не собираются уходить из России.

Мы уверены, что деньги придут в Россию, когда наступят какие-то улучшения – смягчение санкций или что-то равнозначное этому. Какие-то операции есть и сейчас, например, с активами в стрит-ритейле. Скажем, мы занимаемся торговыми центрами. Много сделок в агросекторе.

В каких еще секторах происходит что-то интересное?

У наших клиентов в большей степени промышленный фокус. С 2010-го по 2013-й мы вошли в несколько активов. Например, завод погружных насосов: сначала компания взяла его в управление у правительства Татарстана, затем выкупила, развивала. Собирались продать, но потом начались события в Крыму, и у людей пропал интерес.

Пара наших предприятий находится на Украине, мы вошли в них как прямые инвесторы, сейчас нужно заниматься их развитием и поддержкой.

Вы не считаете их потерянными для себя?

Нет. Хотя в какие-то моменты такое ощущение возникало, особенно после Иловайского котла. Ведь ни для кого не секрет, что хозяева русские, и неприятные инциденты, попытки захвата происходили. Но сейчас все это прошло. Мы продолжаем заниматься предприятиями, экспортируем продукцию, в том числе технологическую, в Россию и на другие рынки.

Но аппетита развивать этот блок у нас нет, потому что мы все-таки не промышленники. Наше дело – купить, навести порядок на уровне совета директоров, поднять стоимость и продать. А вот сейчас продать не получается ни в России, ни на Украине.

Сейчас одни инвесторы радуются возможностям приобретать дешево, другие точно так же радуются тому, что смогли сдержать себя от покупки distressed-активов. Вы относитесь к последним?

Мы в большей мере сосредоточены не на самостоятельных финансовых инвестициях, а на посредничестве при приобретении активов. Поэтому мы радуемся, если у покупателей появляется желание приобретать или дешево, или дорого, потому что мы на этом зарабатываем как посредники. С точки зрения своей позиции мы сдержанно смотрим на distressed-активы. Выступая прямыми финансовыми инвесторами сами или с клиентами, мы должны видеть перспективы закрытия сделки в течение разумного срока (несколько лет), и если такая перспектива не очевидна – загружать свою позицию активами, которые даже кажутся дешевыми, мы не будем и клиентам не рекомендуем. Но теми активами, которые у нас уже есть в портфеле, мы внимательно управляем и способствуем их развитию, если позволяет рынок и доходность компаний.

В частности, компания, в которой у нас есть доля, – «Сыктывкар Тисcью Груп» – два года назад успешно реализовала проект развития своих производственных мощностей, фактически построив новый завод в Ростовском районе Ярославской области. Мы этому процессу всячески способствовали и считаем, что рано или поздно это приведет к повышению капитализации наших вложений.

Вы себя называете консервативными доверительными управляющими. Как вы это опре­деляете?

Не так много на самом деле в нашем бизнесе классического доверительного управления. Мы больше консультанты и операторы. В основном наши клиенты, работающие на рынке ценных бумаг, – люди обеспеченные и продвинутые. Они формулируют свое отношение к риску. Кто-то говорит, что готов к акциям, кто-то – только к долговым инструментам, кто-то сообщает, что не против рискнуть, и специально выделяет для этого деньги. В рамках таких представлений мы подбираем клиенту инструментарий, покупаем и продаем. При этом мы только советуем, что, на наш взгляд, пора продавать, а он думает и принимает решение сам.

Конечно, нельзя обманываться, риск есть везде, в том числе в долговых инструментах. Ценовой риск, риск эмитента. По большому счету можно не беспокоиться за ОФЗ и Сбербанк, но теоретически и тут есть страновой риск. История с ГКО до сих пор перед глазами стоит. А независимые компании? Раньше «Мечел» нравился очень многим, но сейчас никто не скажет, что у этого эмитента невысокий кредитный риск. Наши клиенты стараются избегать таких вложений, и мы, если честно, очень не любим, когда они рискуют. Я 21 год на рынке, помню множество больших и малых кризисов, поэтому стараюсь отговаривать людей от опасных игр.

Огромная часть клиентских средств в российском private banking сосредоточена в депозитах. Банкиры считают, что в наших сегодняшних условиях ничего другого ждать не приходится. У вас как у главы инвестиционной компании может быть другая точка зрения.

Банкиры, может быть, и не заинтересованы в том, чтобы показывать, какие есть альтернативы. У меня другое мнение на этот счет. Я поддерживаю идею о том, что деньги должны работать как можно эффективнее, поэтому надо не бояться выводить их с депозитов и заставлять работать на рынке ценных бумаг. Это особенно важно для крупных инвесторов. Есть, скажем, рынок евробондов.

Про евробонды банкиры как раз не забывают.

Евробонды для частного инвестора как консервативный инструмент не менее интересны, чем банковский депозит. Например, если мы берем какой-нибудь банк из топ-5, то у него доходность по депозиту может быть на 2–3% ниже, чем доходность евробондов того же банка. Ну и что тут выбирать?

На самом деле наконец-то ставки по депозитам постепенно падают, потому что ненормально, когда долговой инструмент, допустим, долги РЖД по доходности, ниже, чем депозит в Сбербанке, или соизмеримы с ним. Это экономический нонсенс, и он перекашивает весь долговой рынок.

Альтернативой депозиту могут служить паевые инвестиционные фонды. Например, у нас есть рентные ПИФы, в которые запакованы большие куски торговых центров в Москве и Подмосковье.
Доходность по ним соизмерима в последнее время с банковским депозитом, но клиенты довольны, покупают по 2, по 3, по 5 млн долларов. Для клиента – физического лица это гораздо более понятный актив, чем ценные бумаги, к тому же для многих оказывается решающим тот факт, что паи таких фондов приносят ежемесячный рентный доход.

Среди ультрахайнетов, особенно тех, кто продал свой основной актив, встречаются люди, глубоко погруженные в рынок. Они рассказывают, что торгуют самостоятельно, торгуют в плюс и иногда добиваются трехзначной доходности.

Не хочу подвергать сомнению такие заявления, безусловно, бывают успешные инвестиции у непрофессионалов. Вопрос – пусть вы заработали на сделке или за период трехзначную доходность, а что до этого происходило? Столько же зарабатывали? А сколько теряли, главное? А в среднем за период по портфелю? У нас есть много клиентов, которые на европейских и американском рынках работают, следят за венчурными историями, покупают доли в молодых компаниях. Из десятка разных бумаг что-то выстреливает, что-то падает, но в среднем по портфелю у опытных инвесторов получается приличная доходность. А вот так, чтобы все, во что ты вкладываешь, вырастало, не бывает.

Ты, конечно, сам можешь играть, но просто мы за 21 год насмотрелись на непрофессионалов, которые никого не слушают. Как правило, это редко приводит к хорошим результатам. Когда весь рынок растет, не надо быть мастером. А вот сейчас тяжело зарабатывать. Если ты серьезный игрок, ты занимаешься аналитикой, какими-то фундаментальными вещами, ищешь растущие компании, тщательно их выбираешь. Это понятный, нужный и очень полезный бизнес, но в нем ты не сможешь без брокера, аналитика и их советов. Потому что брокер видит поведение других игроков, он с утра до вечера сидит в Bloomberg и Reuters. Ему можно просто задать направление и получить хорошую выборку с грамотными комментариями и предостережениями. Ведь как это происходит: человек прочитал что-то, или услышал от соседа, или ему приснилось, и теперь он считает, что будет расти сливочное масло или производство микрочипов. И мы все это ищем, находим и даем советы.

Инвестидеи могут присниться?

Ну, это образно. Был человек, который пришел и сказал: «Алексей, а можно купить тонну золота и положить в швейцарский банк физически?» Я говорю, что можно, и спрашиваю, зачем. Отвечает, что уверен: золото будет в ближайшие пять лет расти. Покупать его виртуально не соглашается, только так, чтобы можно было потрогать эти слитки, и обязательно тонну. Самое обидное, что с банком мы договорились, месяц на это потратили, а человек взял и передумал. Кстати, банк удивился не очень сильно: «Тонну? Бывает».

При этом те же люди, которые инвестируют самостоятельно, имеют в запасе истории о том, как управляющие теряли их деньги, а иногда воровали.

Сколько нужно времени, чтобы совершить сделку, – секунды. Контроль всегда осуществляется постфактум. Лучшая защита – доверие брокеру и грамотно составленная инвестиционная декларация. Акции класса А, качественные облигации

Никаких фьючерсов или опционов, если вы не уверены в своих силах и не понимаете рисков. Самое ужасное, когда управляющим давали возможность покупать производные инструменты, это просто караул. Голубые фишки могут просесть на 15–20%, облигации – на 10%, а с фьючерсами ты еще должен останешься. Ко мне приходили такие потерпевшие после 2008 года.

Истории про подделанные отчеты с фиктивными значениями в графах «покупка» и «продажа»?

Полная глупость и криминал, хотя, говорят, встречается. Брокеру проще купить какую-нибудь бумагу, которая формально подходит под инвестиционную декларацию, а стоит на 20% дешевле или совсем ноль.

Самое печальное сегодня происходит не в финансовых компаниях, а в банках. Все крупные финансовые компании работают с большим количеством банков-контрагентов. И когда банки стали терять лицензии, крупные брокеры это почувствовали. Мы к тому же аккредитованные агенты АСВ по работе с проблемными активами. Допустим, АСВ санировало банк, подсчитало, прослезилось, но какие-то активы у банка остались, например, земли, ценные бумаги. Мы должны помогать это реализовывать. Был случай, нам присылают активы ликвидируемого банка, облигации – на несколько миллиардов рублей. Спрашивают, сколько стоит. Мы смотрим, а они не стоят ничего. То есть кто-то умудрился выпустить облигации, откотировать на бирже и взять себе в активы. А деньги, соответственно, где-то там в Лондоне. Вот современный способ отъема денег у населения, в том числе состоятельного населения. 



31.10.2016

Источник: SPEAR'S Russia #10(62)


Оставить комментарий


Зарегистрируйтесь на сайте, чтобы не вводить проверочный код каждый раз










«Изучение богатых россиян проливает свет на мысли глобальных элит»


_nig0790
 

После прочтения книги «Безумно богатые русские» у редакции WEALTH Navigator возникло немало дополнительных вопросов к автору. Элизабет Шимпфёссль любезно согласилась ответить на них во время пространного интервью.