Прививка интеллигентности


26 лет назад власти Сингапура поставили перед собой смелую задачу – превратить город в «утонченную» культурную столицу. И теперь культурная жизнь здесь насыщенна и ярка, но не запутались ли власти в терминах, задается вопросом Джош Сперо, выбирая между определениями «город искусств» и «город искусственной культуры».

29.05.2015




«Любовь закончилась». Коллектив художников ChimPom


Церемония вручения премии Prudential Eye Awards получилась довольно занимательной, хотя усилия организаторов здесь ни при чем. Гости проходили по красной ковровой дорожке в Музей искусства и науки Сингапура, а папарацци щелкали вспышками или, глядя на меня, с укоризной опускали фотоаппараты. На самом деле все они собрались здесь ради корейской поп-сенсации – певца по имени TOP (вроде Джастина Бибера, но с безупречным поведением). Предполагалось, что его звездный статус привлечет к мероприятию внимание всей Азии или хотя бы всех ее подростков. TOP приехал на церемонию, чтобы получить очень странную награду – премию всему народу Южной Кореи за вклад в изобразительное искусство, по-видимому, придуманную специально, чтобы заманить его сюда.

В музее гости кружили вокруг работ номинированных художников, хотя слово «кружили» не даст верного представления о том, как там приходилось передвигаться. Ханна Бертрам,
художница из Австралии, номинированная в категории «Художественная инсталляция», создает свои творения из пыли. Но не метафорической пыли времен и культурного сора, а из самой настоящей, поэтому ее работы – очень хрупкие, нельзя ни прикоснуться, ни даже чихнуть. Она собирает пыль щеточкой или маленьким пылесосом на улицах города, где она в этот момент работает, и просеивает ее через трафарет. Для этой церемонии Бертрам за четыре дня создала пылевой ковер – персидский ковер с узором из птиц и цветов.

Придумали премию Давид и Серенелла Сиклитира – коллекционеры, ставшие арт-дилерами. Они уже несколько лет проводят выставки азиатского искусства, посвященные одной из стран региона, в галерее Saatchi в Лондоне. Выставки были разного уровня качества, а недавно пара умело преобразовала формат мероприятия и теперь проводит целые художественные фестивали (фестиваль Start откроется в галерее Saatchi в сентябре). Спонсирует премию страховая компания Prudential. И спонсирует довольно щедро. На вечеринке по поводу церемонии генеральный директор Prudential в Азии Барри Стоу сказал, что они выделили на нее «пару миллионов» долларов.

Сама церемония проходила в одном из залов гостиницы Marina Bay Sands – в другом в это время шел мюзикл «Кошки». Судя по всему, по задумке организаторов, вечер должен был быть по-оскаровски шикарным, но из-за технических неполадок и человеческих оплошностей получилась скорее пародия на «Оскар». Взъерошенный ведущий вел себя очень живо, а его напарница, диктор новостей, улыбалась так, как будто от этого зависела ее жизнь. Они были настолько несовместимы, что казалось, ведут два разных шоу. Большинство вручающих премию – в основном менеджеры из Prudential – говорили во время видео о номинанте или объявляли победителя до показа нужного сюжета. Больше всего наград получил безумный коллектив художников из Японии ChimPom, заслуживший право провести выставку в галерее Saatchi.

Интереснее всего было наблюдать, как в работах этой пестрой компании номинантов отражается состояние цензуры в их странах. В Иране Амир Хоссейн Занджани мог выставлять свои картины на военные темы, но никаких антиправительственных слоганов или обнаженной натуры.

Примерно то же самое и в Турции. Замысловатые городские пейзажи Ахмета Догу Ипека с громоздящимися друг на друге зданиями лишь слегка намекают на критическое отношение автора к разрушительной градостроительной политике властей, но чуть более открытый политический протест был бы подавлен. «У нас очень сильная цензура. Турция становится все более закрытой и ограниченной. Цензура есть уже на уровне галереи, а правительственные организации могут забрать картину прямо с выставки», – перевела мне с турецкого девушка художника.

И, как выяснилось, в этом отношении Сингапур недалеко ушел от Турции.

Благие намерения

Уже четверть века искусство в Сингапуре процветает. Толчок этому дал проект 1989 года, который призван был сделать жителей Сингапура утонченными. Согласитесь, при упоминании о Сингапуре это слово приходит на ум далеко не первым, да и среди приоритетов покойного премьер-министра Ли Куан Ю его тоже не значилось. В стране не было ни средств, ни знаний, ни квалифицированных экспертов, ни заинтересованности общества, ни инфраструктуры, ни образовательных возможностей – в общем, ничего, но проект требовал создать «активное культурное общество», представители которого станут «широко эрудированными, творческими, восприимчивыми и утонченными». Были выделены сотни миллионов долларов и поставлен срок: утонченность следовало развить к 1999 году.
Но и к 2000 году развить не получилось, и тогда появилась новая цель: Сингапур станет «городом Возрождения», а его жители «с открытым, аналитическим и творческим сознанием… привнесут дополнительную ценность во все виды культурной деятельности», и каждый будет подобен Лео­нардо да Винчи. Заметьте, здесь есть некоторая экономическая направленность. В какой-то степени за 25 лет все же удалось добиться успеха: в 1989 году в Сингапуре было 212 художественных выставок, в 2010-м количество достигло пика – 999, в 2013-м – упало до 559.

Благодаря Январской неделе искусств в Сингапуре сейчас наблюдается заметное оживление и подъем деловой активности. В рамках Недели искусств прошли церемония Prudential Eye Awards и другие награждения, десятки конференций и выставок, в том числе и худших из всех, которые я когда-либо посещал. Но по мере того как приток средств в культурную жизнь Сингапура растет, противоречия между тем искусством, где Сингапур действительно преуспел – искусством управления государством, – и тем, что здесь активно поощряется, выставляют напоказ неприглядную правду.

Творческая армия

Недалеко от Музея искусства и науки, среди зеленых и плодородных холмов, резко контрастирующих со стеклом и металлом делового центра Сингапура, находятся бараки Джиллмана, где британские солдаты жили в колониальную эпоху. Сейчас в отреставрированных бараках – 17 галерей современного искусства.

На тот день, когда я приехал туда, было запланировано открытие нескольких выставок, и одна из них обещала быть довольно противоречивой и уж точно слишком вольной по сингапурским меркам. В самом большом помещении комплекса на трех этажах с просторными верандами разместилась новая выставка Гилберта и Джорджа, представленная солидной берлинской галереей Arndt. Художники создают яркие, основанные на фотографиях художественные работы, используя политические, религиозные, эротические и непристойные образы и темы – четыре аспекта, от которых сингапурские художники предпочитают держаться подальше. Если и эта их выставка будет такой же вызывающей, как и обычно, боюсь, у владельца галереи Матиаса Арндта могут появиться проблемы.

«Утопические картины» по цветовой гамме и по оформлению напоминают традиционные витражные произведения Гилберта и Джорджа. На них изображены знакомые элементы городской среды рабочих кварталов Лондона: двухэтажный автобус, почтовый ящик, плакаты и наклейки на фонарях и дверях. Надписи на них четко выделены: «Мочиться запрещено», «Услуги эскорта: мужчины и женщины», «Территория надлежащего поведения». На одной из картин несколько раз в разных цветах повторяется слоган «Сопротивляйся!», а по краям идет надпись «К черту гомофобию!».

Я спросил у художников, думали ли они о Сингапуре, создавая эти работы. Гилберт ответил, что они никогда не задумываются о месте, в котором будет проходить выставка, и я поверил ему. Но все-таки, выставляя свои работы в городе, где поведение жителей регулируется до мелочей – вспомните знаменитый запрет на жевательную резинку – и где гомосексуализм все еще вне закона, Гилберт и Джордж определенно бросают вызов властям.

Матиас Арндт, назвавший выставку «прекрасной, красочной, вызывающей и потому освобождаю­щей», не показался мне чрезмерно обеспокоенным. Умеренно обеспокоенным – да. Он рассказал, что министерство культуры запрашивало информацию о выставке, что он знает о законе об оскорблении религиозных чувств, но не думает, что стоит чего-то бояться.

Закон, запрещающий оскорбление религиозных чувств, – это один из факторов, ограничивающих свободу слова и, следовательно, свободу искусства в Сингапуре. Акт о поддержании религиозной гармонии 1990 года гласит, что правительство может прекратить деятельность любой религиозной группы, если она выражает недовольство правительством или вызывает религиозный конфликт. Встречи Свидетелей Иеговы были запрещены потому, что они возражали против обязательной воинской службы и присягали на верность не государству, а Богу.

Вернемся к названию выставки Гилберта и Джорджа. Как вы знаете, слово «утопия» придумано Томасом Мором для описания идеального общества, и оно означает «хорошее место». Но на самом деле это каламбур: похожее слово в древнегреческом значило «место, которого нет».

Разрешить нельзя запретить

Неудивительно, что в Сингапуре есть руководства, правила и законы об искусстве. Акт об общественных развлечениях и встречах требует, чтобы каждый, кто захочет провести «художественное развлекательное мероприятие» (пьеса, выставка, изображение «реальных или мифологических существ») в «установленном месте», должен сначала получить лицензию, с применением ограничений или без, от Отдела по лицензированию художественных развлекательных мероприятий – название звучит достаточно либерально. Если у вас нет лицензии, вас оштрафуют или арестуют. Одна из глав акта называется «Запрет». Все причины для приостановки действия или отзыва лицензии кажутся разумными: возможность того, что мероприятие «является или явится в дальнейшем причиной для нарушения общественного порядка», «частично или полностью противоречит морали или правилам приличия, оскорбляет чьи-либо чувства, подстрекает к предосудительным действиям». Подобные идеи и термины вы встретите в законодательстве многих стран, но у правительства Сингапура свое четкое представление о том, что считать провокационным.

Галерист Гилберта и Джорджа рассказал мне о религиозной цензуре, в разговоре с другими выяснилось, что это не единственная область, где она существует. Один из них выразил интересную мысль: «Есть темы, которых нельзя касаться ни в коем случае, а есть те, которые приходится затрагивать осторожно, не привлекая внимания, – политика и гомосексуализм». Один художник рассказал мне, как он задумал создать работу, изображающую двух целующихся мужчин, но после рассмотрения в соответствующих органах одного из мужчин заменили на женщину, и губы персонажей лишь слегка соприкасались.

Тема гомосексуализма стала причиной одного известного инцидента, связанного с цензурой. Для Биеннале 2011 года Саймон Фудживара создал работу, посвященную запрету гомосексуалистской литературы в Испании при генерале Франко. По описанию журнала ArtAsiaPacific, работа содержала «обусловленные темой порнографические журналы для геев», которые «были устранены из инсталляции без предварительной консультации с автором». В Сингапуре гомосексуализм и порнография вне закона, поэтому удивляться здесь нечему. Разве что тому, что власти не оценили всей иронии – цензуре подверглась работа о цензуре.

Перформанс творческого коллектива 5th Passage artists на тему гомосексуализма, представленный в 1994 году, был расценен как «критика полиции, роли прессы и закона» и был незамедлительно запрещен. Финансирование прекратилось, а чтобы представить новые работы, нужно было внести очень большой депозит. В результате художники 5th Passage artists лишились даже своего помещения.

Известный в Сингапуре куратор выставок Иола Лензи говорит, что критика поневоле приняла более спокойные формы: «В Сингапуре есть художники, чьи работы ставят под вопрос официальную политику государства. Многие делают это очень тонко и почти незаметно, но мы все здесь понимаем этот подтекст».

Она даже приводит примеры: «Из старшего поколения острее всего критикуют Ли Вен, Аманда Хен и Тан Да Ву. Из молодых художников – Грин Зен и Тан Пин Пин. Но важно понимать, что это критика по-азиатски, то есть очень сдержанная, не буквальная – через отсылки к истории и языку».

Но там, где существует государственная цензура, слишком часто появляется и цензура внутренняя – в целях самосохранения. Иола Лензи поясняет: «В Сингапуре не сразу и заметишь постоянную и жесткую цензуру со стороны государства. Гораздо больше самоцензуры идет со стороны самих художников». Искусство стерилизуется еще до того, как художник сформирует свой замысел.

Борьба за свободу

На ступенях галереи Gillman я познакомился с Ли Веном – одним из художников, о которых говорила Иола Лензи. В этом году он номинирован на новую «Премию за свободу искусства» имени Джозефа Балестье, и этой награды он действительно достоин. Десятилетиями он борется с правительством, защищая свое творчество, и может сказать без ложной скромности: «Это премия для борцов за свободу. Я номинирован за свой старый, созданный уже давно перформанс, который даже не был разрешен Национальным советом по искусству».

На творчество Ли Вена наложили «запрет финансирования»: так как Национальный совет по искусству не одобрил его работы, он не мог получить деньги от правительства на дальнейшее развитие. Очень сложно найти источник финансирования, если государство тебе отказало. И если бы он не получил деньги от иностранного благотворительного фонда, ему пришлось бы бросить искусство.

Ли Вена приводит в ярость «невидимый надзор», под которым творят художники Сингапура, но он не наивен и прекрасно понимает причины его существования: правительство отчаянно пытается не допустить религиозных или расовых волнений вроде беспорядков 1964 и 1969 годов (до и после получения независимости). Отчасти государство делает это ради себя самого, отчасти чтобы не допустить падения уровня привлекательности Сингапура в глазах инвесторов – все еще помнят прошлогоднюю акцию «Оккупируй Гонконг». Если Ли высказывает свою критику в интервью какой-нибудь законопослушной газете, интервью просто не печатают. «К нам относятся как к грязи или как к собакам», – делает он печальный вывод. В этот раз награду он не получил.

Интересно отметить, что эта премия, названная в честь первого аккредитованного американского дипломата в Сингапуре, спонсируется местным американским посольством. Не удивлюсь, если в акценте на понятии «свобода» вам видится мягкий упрек правительству.

Культурная экономика

Кроме запретов, однако, в Сингапуре есть и поощрения. К искусству ради искусства правительство в целом относится без энтузиазма, но в искусстве как в отрасли экономики оно очень даже заинтересовано. Этим объясняется появление такой диковинки, как галерея Gillman. Эми Ю, директор художественной галереи Сингапурского института печати имени Тайлера (STPI), рассказала мне, что инициатором проекта были вовсе не работники культуры, а экономисты. Эми уверена, что международные галереи приехали в такую даль не просто так: им наверняка сделали очень выгодные предложения. Вообще, процесс создания галереи был очень сложным и запутанным. Вся эта история, вдобавок к обстановке и тропическому климату, делает мир искусства в Сингапуре каким-то сказочным королевством, стоящим еще дальше от реальности, чем искусство в других странах.

Собственное королевство Эми Ю – Сингапурский институт печати имени Тайлера – помогает артистам творить и выпускать свои работы большими тиражами. Он спонсируется из частных и государственных источников. Кен Тайлер – профессиональный гравер, работавший с такими художниками, как Лихтенштейн, Хокни, Раушенберг и Джонс, и показавший им, как использовать гравюру и эстамп в своем творчестве. Он подумывал о прекращении профессиональной деятельности и не знал, что делать со своим оборудованием и накопленным опытом: станками для литографии, печатными формами, машинами его собственного изобретения и бесценными знаниями о том, как сделать лучшую бумагу для творчества. Он решил передать все это Сингапуру, и правительство выделило средства для создания проекта в 2002 году.

На экскурсии по институту мне показали печатный станок Тайлера под названием «Слон». На вид – обычный верстак в 2,5 метра длиной, но на конце у него огромный синий гидравлический пресс, выглядящий так, как будто он легко сомнет машину. Рабочее давление пресса – 500 тонн. Как я узнал позднее, для того чтобы смять машину, достаточно 150 тонн – вот что значит сила искусства.

Эми Ю хвалит власти Сингапура за их смелое решение поддержать институт и говорит, что инвестиции окупились, так как искусство в стране вышло на новый профессиональный уровень. Потребности и цели института – печатать лучше, быстрее и больше, добиваться высокого качества, подготавливать основу для музеев Сингапура – стали стимулом для развития местной культурной среды. «Я не могу сказать, что наш институт был главным катализатором, но он совершенно точно был одним из главных», – говорит Эми.

Эми не думает, что ситуация с цензурой настолько критическая: «Вопреки распространенному мнению мне кажется, что в 1970-е и 1980-е правительство действительно проводило очень жесткую политику, но теперь мы достаточно свободны. В свете последних событий с газетой Charlie Hebdo можно понять, почему правительство старается не допустить религиозных конфликтов».

Рядом со «Слоном» находится комната для травления, на двери которой вывешены рекомендуемые пропорции азотной кислоты и гуммиарабика – такими вещами не шутят. Чуть дальше есть комната, заполненная горами бумаги ручной работы высшего качества и красками всех цветов радуги. И это не напрасная, показная деятельность, это высококачественные ресурсы для творчества – подлинный профессионализм, которого так не хватает в других сферах культурной жизни Сингапура.

По-тихому

Выставку Art Stage Singapore не назовешь непрофессиональной, но и вдохновляющей, к сожалению, не назовешь тоже. И об искусстве Сингапура она говорит нам больше, чем, вероятно, предполагалось.

Самая яркая экспозиция – в смысле получившая больше всего откликов в моем Твиттере – представлена нью-йоркской галереей Unix, показавшей нам в том числе художника, творящего под псевдонимом Desire Obtain Cherish («Желать Получить Дорожить»). Как и многие уличные художники, он считает, что для создания произведения искусства сегодня достаточно высмеять повседневные явления современной жизни.

Например, его скульптура в виде диалоговых окон iPhone: «Да, я слежу за искусством #искусство» – «Правда? Тогда ты, наверное, слышал о новом художнике #да ты шутишь?» и так далее. Это было чудовищно плохо. Почти так же плохо, как его металлические сумки-капельницы с логотипами модных брендов. Некоторые из них, однако, были куплены уже в день открытия выставки.

Было на выставке и несколько более или менее серьезных работ от серьезных галерей: очень проницательные неоновые надписи от Трейси Эмин из галереи White Cube; прекрасные картины Питера Вермеерша, исследующие тонкости цветовой градации; иконы в западно-азиатском стиле от Нати Утарит из галереи Ричарда Коха.

Но нигде не было сложных работ – вызывающего, концептуального искусства, которое не сразу понимаешь и принимаешь. Все представленные творения – это или «зомби-формализм», новое направление абстрактного искусства, радующее глаз, но не несущее никакой идеи, или пародии на искусство Юго-Восточной Азии. На всех художественных выставках мира есть просто броские и визуально эффектные работы – здесь же они преобладают.

Большинство работ на этой выставке настолько декоративны, неинтересны и далеки от высокого качества исполнения, что становится очевидным: двадцати пяти лет, потраченных на создание художественной культуры в Сингапуре, не хватило на то, чтобы сделать вкусы коллекционеров более утонченными, а население «широко эрудированным, творческим, восприимчивым и утонченным».

Все это – цели проекта 1989 года. Одна из целей «Проекта о городе Возрождения» 2000 года – «обеспечить культурную составляющую национальной программы по развитию страны». Вот и еще один из основных принципов: искусство не ради искусства, но ради блага нации и развития экономики.

Искусство всегда выявляет дыры и заплаты на полотне нации. Но правительству Сингапура хочется верить, что на их полотне нет протертых мест и вылезших ниток, потому что они могут угрожать социальной стабильности и экономическому процветанию государства. Выросшее в условиях этого опасного заблуждения массовое искусство Сингапура обречено навечно оставаться радующим глаз. Только в стороне, вдали от показного блеска, художники и кураторы создают работы, бросающие вызов. Вызов для Сингапура – это осознание того, что поиски дыр и заплат не расплетут полотно, но помогут его починить и понять, из каких же нитей оно соткано. 



29.05.2015

Источник: SPEAR'S Russia #5(48)


Оставить комментарий


Зарегистрируйтесь на сайте, чтобы не вводить проверочный код каждый раз