Поля вложений


Мировое население непрерывно растет, а вот об объемах продовольствия такого не скажешь. Результат? Повышение спроса на пахотные земли, констатирует Хлоя Бэрроу. Их покупают страны, чтобы обеспечить себе продовольственную безопасность и сохранить богатство.

02.02.2015





В Китае, как известно, живет 20% мирового населения. При этом на долю державы приходится всего 9% сельскохозяйственных земель планеты. На Украине же их в избытке (по крайней мере, так было до того, как большой кусок ее самых плодородных земель достался России). Так что можно понять, почему в сентябре 2013 года Китай купил на Украине участок (держитесь) размером с Бельгию: в 3 млн гектаров. По данным Channel 4 News, до 2009 года Поднебесная имела за рубежом лишь 2 млн гектаров сельхозземель, а сегодня этот показатель оценивается более чем в 11 млн.

И он должен вырасти. КНР планирует новые международные сельскохозяйственные инвестиции, писала недавно Financial Times со ссылкой на председателя совета директоров China Investment Corp Дин Сюэдуна. «Китай урбанизируется такими темпами, что многие сельхозземли губятся, загрязняются или становятся непригодными для целевого использования из-за того, что их затапливают новые крупные ГЭС», – отмечает Эндрю Ширли, курирующий подразделение, анализирующее рынок сельской недвижимости в Knight Frank. Если тенденция не изменится, то важнейшие для китайской кухни продукты вроде риса, мяса и лапши придется импортировать.

Однако трудности с продовольствием испытывают не только такие страны, как Китай, Индия и Саудовская Аравия. Последние годы глобальное сельхозпроизводство стагнирует, утверждает партнер юридической фирмы Withers Берти Хоскинс-Абрахолл, консультант землевладельцев. «За последние десять лет спрос вырос, но признанные мировые поставщики – США, Канада, Европа и Австралия – отреагировать на этот рост не смогли», – говорит он.

Более того, согласно foodsecurity.ac.uk, население планеты к 2050 году должно увеличиться с семи до девяти миллиардов человек, причем население Африки – единственного континента, который не способен самостоятельно обеспечить себя продовольствием, – удвоится (до двух миллиардов). Однако в период с 2001 по 2010 год мировое сельхозпроизводство росло в среднем на 2,4% за год. Замедление роста сельхозпроизводительности может предвещать усугубление продовольственного дефицита, повышение цен на сырьевые товары и усиление глобальной конкуренции за землю, воду и энергоресурсы, указывал в своем докладе за 2012 год Международный исследовательский институт по разработке продовольственной политики.

К проблеме увеличения мирового населения добавляется тот факт, что многие люди богатеют, и вместе с этим у них трансформируется рацион. «Развивающиеся рынки потребляют все больше белковой пищи и от зернового рациона переходят к более мясному», – комментирует аналитик рынка зерновых культур Крис Гэдд из Macquarie Group. Данный переход приводит к тому, что ниже по цепочке продовольственный спрос повышается. Один килограмм хлеба или риса – это один килограмм зерна, объясняет Гэдд, тогда как на один килограмм птицы уходит около двух килограммов зерна (в виде питания), на килограмм свинины – четыре, а на килограмм говядины – восемь.

Заметив сдвиг в рационных моделях, аграрные компании переключаются на мясной сегмент. Так, купив в Австралии землю под выпас крупного рогатого скота и решив наладить устойчивое производство мяса, управляющая сельхозактивами фирма SLM Partners запустила в 2012 году Australia Livestock Fund. «На австралийское мясо огромный спрос со стороны Азии», – заявляет управляющий партнер SLM Пол Макмагон.

Страховка на будущее

Для частных инвесторов, как и для китайских властей, приобретение земли – вложение долгосрочное. И не только с точки зрения прироста капитала, но и потому что этих инвесторов волнует будущая продовольственная безопасность. «Они понимают, что рано или поздно мировые запасы еды начнут сокращаться, – подчеркивает Хоскинс-Абрахолл, – и те, у кого не будет земли, не смогут ничего сделать».

Спрос на землю высок, поэтому при всей своей долгосрочности и неликвидности инвестиция это высокодоходная. «Земля – одна из лучших инвестиций последних ста лет, и FTSE 100 она точно побила. Десять лет назад акр стоил 2,5 тыс. фунтов, а сейчас кое-где за него дают 14», – сравнивает Хоскинс-Абрахолл и прибавляет, что в Великобритании есть четкая и ясная система регистрации земельных участков, и если рассуждать о политической стабильности, то вкладывать в ее рынок надежно.

Ценность земли, особенно британской, во многом продиктована ограниченностью ее предложения. Но дефицит не только придает земле ценность, он еще и лимитирует объемы сельхозпроизводства. Так не стоит ли инвесторам, озабоченным продовольственной безопасностью, освоить новые территории? «Если необходимо удовлетворить спрос на продовольствие, то смотреть нужно на те части мира, где есть свободные пахотные земли: на Бразилию, например, или на бывший Советский Союз», – рекомендует Крис Гэдд.

Впрочем, несмотря на наличие свободной земли, покупка ее, особенно в развивающихся странах, дело не всегда простое. «Возможно, вы слышали, что Китай приобрел 200 тыс. акров в Судане, но землей в Судане владеть нельзя. Это межправительственная сделка, по условиям которой китайцы могут контролировать эту землю. То же самое на Украине: можно купить лишь право на то, чтобы сдавать землю в аренду», – объясняет Эндрю Ширли из Knight Frank и обращает внимание, что законы, направленные на сокращение доли иностранных землевладельцев, недавно снова ввели в Бразилии (после наплыва зарубежных покупателей). Те же, кому определенные участки заполучить удается, должны помнить, что в случае свержения действующей власти (а в политически нестабильных развивающихся странах такой сценарий реален) сделку вполне могут аннулировать.

Помимо сложностей с владением международным земельным инвестициям могут сопутствовать риски возникновения чрезвычайных погодных условий. «В Британии климат умеренный и ничего экстремального с погодой обычно не происходит, – рассказывает Том Рэйнем, курирующий в Knight Frank аграрные инвестиции. – Но места вроде Австралии, Восточной Европы, Северной Америки, которая недавно оказалась под футом льда, и Центральной Америки, которая только что пережила сильнейшую в своей истории засуху, от чрезвычайных погодных условий страдают».

Впрочем, какими бы ни были погода и политическая стабильность в стране, нет смысла вкладывать в ее сельскохозяйственные земли, если там, как, например, в Бразилии, нет эффективной инфраструктуры, поскольку это сильно влияет на эффективность затрат. «Очень эффективная инфраструктура в Америке, – замечает Гэдд. – Перевезти зерно из сердца Среднего Запада в крупные порты, а это 2 тыс. километров, стоит всего 30–40 долларов из расчета на тонну. Бразильский Мату-Гроссу удален от южных портов примерно на столько же, но сеть там очень неэффективна: фермеры больше рассчитывают на дорожную транспортировку, нежели на баржи. Поэтому стоимость достигает 150 долларов за тонну. Мировая цена зерна сейчас – 200 долларов за тонну, так что выручку это истощает невероятно».

«Дорожная» карта

По мнению Гэдда, с долгосрочной точки зрения вкладывать лучше не в землю, а в инфраструктуру Бразилии. «Если говорить о сельскохозяйственном производстве, то проще инвестировать, конечно, в бразильскую инфраструктуру, чем в землю, – считает он. – В последнем случае вы в некоторой степени платите за инфраструктурные изъяны». Как уточняет эксперт, ряд проектов по модернизации портов, автомобильных и железных дорог в стране сейчас реализуется, однако процесс идет медленно.

Впрочем, Бруно Саварис, аналитик сектора инфраструктуры из Credit Suisse, в сентябре прошлого года предсказывал The Economist, что из-за рисков, связанных с регулятором, вряд ли найдется много желающих заняться железнодорожными или портовыми проектами в Бразилии. Тогда же он отметил, что в ближайшие три года на аукцион выставят треть запланированных проектов, включая несколько простых портовых, аэропортовые, а также лучшие проекты по строительству платных дорог.

Разумеется, не стоит забывать, что интерес других стран к покупке аграрных земель связан не только с желанием принести пользу собственным гражданам, напоминает Эндрю Ширли. «Голод вполне может вызвать беспорядки, и китайские власти это понимают, – раскрывает он свою мысль. – Одним из толчков к началу „арабской весны” был рост цен на зерно в Северной Африке. Проблема голода стала политической, и режимы посыпались». Так что, возможно, игра, в которую вы захотите вступить, окажется не только и не столько инвестиционной.



02.02.2015

Источник: SPEAR'S Russia #1-2(45)


Оставить комментарий


Зарегистрируйтесь на сайте, чтобы не вводить проверочный код каждый раз