Она и Ее друг. Друг приподнимает иглу, устанавливает на проигрыватель хрупкую черную пластинку, возвращает иглу на место, и с этими жестами преображается вся Ее жизнь. Первой вступает труба, на ее фоне несколько нот извлекает пианист. Затем в действо включается контрабас, и все вместе они подхватывают мелодию, нежную, ночную и романтическую, неоднозначную, но будоражащую. Прослушав композицию раз двадцать, Она покидает дом и отправляется в Нью-Йорк на поиски знаменитого джазового композитора и пианиста.

Мелодией была Round Midnight Телониуса Монка, а женщиной, под действием этой музыки бросившей все ради музыканта, – Панноника Ротшильд. Она выросла в Тринг-Парке в Хартфордшире, «гнезде Ротшильдов», как его окрестила Ханна Ротшильд, внучатая племянница и биограф баронессы, описавшая ее жизнь от самого Горменгаста. «Она никогда не была одна. Во время еды за ней стоял лакей, а ночью возле ее кровати дежурила гувернантка, ей даже не позволялось одной принимать ванну». Приемы пищи, ради которых старались лучшие европейские повара, проходили точно по расписанию: «Вы всегда знали, с чего день начнется, чем закончится, что будет утром, днем и вечером. Ад для свободных духом».

Мы встретились с Ханной в другом аристократическом поместье (хоть в нем и находится лучший сувенирный магазин в графстве) – Бленхеймском дворце, где Ханна выступала на литературном фестивале с рассказом о своей книге «Баронесса», последовавшей за документальным фильмом о Нике. Здесь с главным зданием соединяется классическое четырехугольное строение с просторными лекториями и внутренним двором. В одной их угловых частей лестница с горохово-зеленой ковровой дорожкой, навевающей воспоминания о бабушкином доме, ведет в комнату отдыха, где мы сидим и угощаемся сэндвичами.

Приключения баронессы

В детстве никто не рассказывал Ханне о Нике, ведь эта женщина в свое время оставила своего аристократического французского мужа и пятерых детей ради нескольких лет погони за черным джазовым музыкантом, причем все это время она его даже и не видела. Для ее родственников этого было достаточно, чтобы с позором вычеркнуть Нику из своей жизни. Образовавшаяся брешь в семейном древе заинтересовала Ханну, и она увлеклась тайной личности баронессы, ее вкусами, мыслями и тем, как ей удалось сбежать из «гнетущей, душной золотой клетки».

Впрочем, до судьбоносного увлечения жизнь Ники отнюдь не была лишена приключений. Несмотря на то что ей пришлось поменять один конфетно-корсетный аристократический образ жизни юной Ротшильд на другой, уже в качестве жены барона Жюля де Кенигсвартера, за которого она вышла замуж в 1935 году, Ника поучаствовала в событиях Второй мировой войны. По словам Ханны, Ротшильды были одними из первых в списке Гитлера, как и подобало богатым еврейским банкирам, поэтому Ника с мужем, получив сведения от вездесущих ротшильдовских информаторов, покинули Францию на одном из последних уходящих кораблей. «Она хотела присоединиться к британской армии, но ее не приняли, потому что фамилия ее мужа – де Кенигсвартер – звучала слишком по-немецки, – рассказывает Ханна, – но зато ее приняли французы, после чего она отправилась в Африку в составе движения “Сражающаяся Франция”».

«Это был захватывающий и опасный период – она пересекла Африканский континент с запада на восток, успела побывать дешифратором, водителем скорой, полетать на бомбардировщиках “Ланкастер”, хотя последнее доказать не могу. Она выступала на радио, а потом пробралась через всю Европу в Берлин незадолго до того, как Гитлер покончил с собой», – рассказывает Ханна. Послевоенная жизнь обещала быть нудной и чересчур безопасной для жены нового посла, и так оно и вышло. Позже в интервью Ника призналась, что была несчастлива, и ее слова зафиксированы Ханной в «Баронессе»: «Я была в Мехико, и там познала все муки дипломатической жизни и чушь, с ней связанную». Но последней каплей стала композиция Black, Brown and Beige Дюка Эллингтона в исполнении одного ее знакомого. «Я получила сигнал о том, что принадлежу тому миру, откуда эта музыка. Я провела еще много времени отрезанной от него. Это было настоящее откровение». У откровения был характерный джазовый привкус.

Судьбы одной фамилии

Смогла бы Ника увлечься вообще хоть чем-то, если бы не Round Midnight? После долгой паузы Ханна приглушенно говорит: «Думаю, у нее определенно были проблемы в браке», – но от этого история с Round Midnight не становится менее странной: «Обычно, когда мы слушаем запись, она нам нравится или нет, но из дома мы не уходим. Конечно, была скрытая причина, но этот момент окончательно определил стиль жизни Ники». Смыслом ее существования стал Монк, и только он.
Возможно, эта абсолютная страсть была предопределена. Баронесса Ротшильд увлекалась охотой, и ей принадлежит фраза «Если сердце перекинуть через ограду, лошадь последует за ним». Ханна считает, что Ника придерживалась того же принципа всю свою жизнь, и в этом отношении Монк исключением не стал.

Ханна Ротшильд появилась на свет через два поколения и примерно спустя 40 лет после Панноники в семье с той же фамилией, но с небольшим состоянием в сравнении с ее двоюродной бабушкой. «В конце концов семейный капитал заметно уменьшился за время мировых войн и благодаря тому, что до моего отца не было Ротшильдов-предпринимателей. В течение этого временного пробела – с 1900 по 1960 год – не появилось ни одного предпринимателя среди Ротшильдов, хотя были и весьма компетентные персоны», – говорит Ханна. Ген предпринимательства, по ее словам, проявился в ее отце, четвертом бароне Ротшильде, и в ее брате Нэте, завсегдатае заголовков в деловой и желтой прессе.

Именно Нэт познакомил Ханну, до книги бывшую режиссером, с Питером Мендельсоном, персонажем ее успешного документального фильма 2010 года, посвященного нескольким предвыборным месяцам. «Мне очень повезло с Питером Мендельсоном. Как раз тогда вышла газета, в которой он заявил о своем возвращении, та самая, где он изображен на розовом фоне с надписью “Любите меня! Любите меня! Любите меня!”. И хотя я встретилась с ним благодаря моему брату, я этого человека не знала и не верила, что дело пойдет». В результате получился фильм о яростном эгоисте, неисправимом одиночке, политическом принце, готовом вывихнуть челюсть, но проглотить добычу целиком.

Эволюция чувств

Если рассматривать одновременно все три документальных фильма Ханны – о Нике, о Мендельсоне и о Ники Хасламе, – что же привлекает ее во всех этих экстравертах? В ответ Ханна жует сэндвич старательнее обычного: «Эти сэндвичи очень полезны: они дают мне время подумать над ответом, – смеется она. – Эти люди – экстраверты, но, с другой стороны, в глубине души они очень одиноки. На сцене Мендельсона окружают подхалимы и особые советники, но сердцем я чувствую, что на самом деле он одинок. Ники Хаслам – желанный гость на каждой вечеринке, но домой он возвращается один». Ника тоже была ненасытной светской львицей, но возвращалась домой одна. «Меня захватывает подобная смесь одиночества и общественной деятельности», – произносит Ханна.

Со всей своей любознательностью, чувством юмора и без намека на расчетливость она исследовала Нику на протяжении двадцати лет, и никто из старших родственников ей не помогал. Результатом трудов Ханны стали документальная передача на радио, фильм, а теперь еще и книга. «Когда я писала биографию Ханны, я все время старалась представить события тех лет через призму наших дней. Тогда о многом не говорили. “Чувства” появились в эпоху Опры Уинфри, так ведь? – смеется она. – Если бы вы предложили Санни Мальборо поговорить о чувствах, он бы… в общем, это было другое поколение».

В эпоху Панноники не было принято проявлять чувства. «В ее семье все крутилось вокруг умножения капитала, владения вещами, влияния в обществе, но в Нике было все наоборот: она хотела жить сегодняшним днем. Она стремилась к тому, чем нельзя обладать».
Какие же чувства Ханна испытывает сейчас, когда слушает Round Midnight? Сделав паузу, она отвечает: «Я слышу одиночество».

Материалы по теме

• Ротшильды сливаются
• Дело Ротшильда живет в Швейцари и будет жить в Гонкоге и Дубае