Многие творцы живут двойной жизнью. Джеймс Босуэлл годами преследовал доктора Джонсона, чтобы написать свою «Жизнь…», но основным его занятием была работа барристера в Эдинбурге, и в XVIII веке он стал известен именно ей. Другой пример – Дэвид Йерроу. Мало того что жизнь у него делится четко на две части (в хедж-фонде и за объективом), сегодня все сложнее и сложнее понять, в какой именно он успешнее.

В январе на вручение EuroHedge Awards в отеле Grosvenor House собрались более 900 управля­ющих, лучших в Европе. Йерроу и его партнер по Clareville Capital Ангус Дональдсон сорвали в тот вечер, наверное, самые громкие аплодисменты. Их фонд Pegasus выиграл награду в номинации «Европейские акции» (фонды до 500 млн долларов). За год он заработал 64%.

В некотором роде это камбэк. 2012-й был для Pegasus самым неудачным годом за всю его историю, а начало фонд берет в 1997-м. «Мы просто вгоняли людей в сон. Нас считали скучными и неактуальными, – вспоминает Дэвид. – Мне пришлось изменить наш подход и выбраться из офиса. Отвлечься от монитора было правильным».

Йерроу не шел на смертный грех «смены стиля» и не планировал вкладывать в то, в чем не разбирается. Вместо этого он решил взять на себя физический и творческий риск и с терминала Bloomberg переключился на фотографию. Путешествия с фотокамерами наперевес стали для него чем-то вроде терапии по-донкихотски и позволили по-новому взглянуть на мир.

Успокаиваться на преодолении кризиса тоже было неверно. «Сейчас в финансовой индустрии слишком много людей, которые могут подойти к вам на коктейльной вечеринке и, помпезно откашлявшись, выдать: “Я пережил Lehman”. Будто это каким-то образом делает их величайшими фондовыми менеджерами, – размышляет Дэвид. – Когда я говорил: “В 2008-м мы потеряли только 10%” – то на самом деле пытался оправдать плохие результаты перед собой. Нужно было просто поднажать».

Сделав плюс 64%, он определенно поднажал. Когда они с Ангусом вышли на сцену, зал в Grosvenor превратился в футбольный стадион. «В этом зале я вижу много старых друзей и коллег по цеху, которыми мы очень восхищаемся, – сказал Йерроу. – 2008-й был катарсисом, и индустрия выросла над собой. Она стала сдержаннее, стала охотнее допускать, что может ошибаться, и, приобретя тем самым в скромности, улучшила свои манеры. Долголетие и седые волосы вызывают не насмешки, а восхищение, и для нас гордость – быть частью более коллегиального и более зрелого коллектива. Поэтому сегодняшнее признание такое особенное для нас».

Логово льва

Двумя месяцами ранее многие из этих же финансистов поздравляли Дэвида с кардинально иными успехами: в галерее Саатчи открылась очередная выставка его фотографий.

«Встреча», как назвали выставку, проводилась по мотивам персональной одиссеи Йерроу, которая длилась несколько лет и знакомила зрителей с «одними из самых отдаленных и негостеприимных мест», куда он ездил, «чтобы снять дикую природу и людей, выживающих среди прекрасно-опасных пейзажей». За 10 тыс. фунтов можно было купить копии фото в «музейном размере», выпущенные ограниченным тиражом. Продавались и подарочные альбомы в различных обложках. Самые недорогие, в картонных, стоили 65 фунтов, а подписанные и пронумерованные – 300. 10% всей выручки пошло в благотворительную организацию Tusk, которая борется за сохранение Африки. Дэвид сам в числе ее покровителей-филантропов, кроме того – ее кочующий посланник.
Мероприятие посетили свыше тысячи человек. На серебряных подносах для них расставили огромные пирамиды из бокалов шампанского Ruinart. Среди гостей было не менее десятка глав компаний из FTSE 100 и такие инвесторы йерроувского фонда, как Дэвид Росс и Эдди Джордан, экс-владелец одной из команд «Формулы-1».

Йерроу – самый строгий свой критик. Несмотря на количество собравшихся и размер продаж, ему не очень понравился цирковой элемент выставки. Атмосфера была хотя и странная, но все же бесспорно живая. Пыша тестостероном, сотни альфа-финансистов кружили вокруг гигантских черно-белых снимков, где белые акулы пожирают тюленей, африканские бойцы (под наркотиками) машут калашниковыми перед лицом Дэвида, а носорог вот-вот ринется по направлению к объективу.

Насколько публику трогали сухие подписи к фотографиям («Кинг-Конг», «Добыча», «Челюсти» и т.п.), никто толком не понимал. «Я не альфа-­самец, – признается Йерроу за ланчем. – Я далеко не совершенный. Из тех людей, что были в зале, наверное, самый несовершенный».

Друзья и коллеги смеются, когда Дэвид так по-хемингуэевски изъясняется. Мартин Хьюз, один из его старых друзей, получил на EuroHedge награду за свой Tosca Fund. Успех Йерроу он объясняет наличием несравнимого опыта. «Он говорит о седых волосах, и это правильно, – рассуждает Хьюз. – Никто моложе 35 не выжил бы на нынешнем рынке. Что они помнят? Да, и Дэвид – один из самых веселых людей, которых я знаю. Отчаст­и его секрет в том, что он не относится слишком серьезно к себе, зато очень серьезно относится и к фонду, и к фотографии».

Если Йерроу и не понравилось открытие, то остальные его неудачным не посчитали. О неудачах он говорит часто, в основном – применительно к себе. Грэм Грин полагал, что «никто не успешен в своих глазах», и Дэвид, конечно, может быть к себе суров. Но знание и критическая оценка себя – не последние факторы его успеха как в творчестве, так и в финансах. «Моя душа выходит из фотографии, поэтому фотография меня так заботит. И фонд заботит, – добавляет он. – Я эмоционален как человек, но как инвестор – нет».

«Те, кто меня не знает, думают, что я регулярно хожу в Tramp или Annabel’s. Я шесть лет не был в Tramp. Ненавижу помпезность и высокомерие. Большую часть времени ужинаю с умными CEO и бизнесменами, – рассказывает Йерроу. – Мне просто нравится слушать тех, кто умнее».
Особенно британских бизнес-лидеров, которые учились на своих ошибках. Буквально вчера Дэвид ужинал с другом Дермотом Десмондом и вот как его описывает: «Твердый, как кремень, но я его уважаю. Он сказал мне: “Дэвид, правильные суждения – результат опыта, а опыт – результат неправильных суждений”. Я это запомнил».

Стоп, торговля

Так как же Йерроу удалось вернуться в плюс? Решение этой загадки усложняет то, что каждые два месяца он обычно проводит неделю в путешествиях: по джунглям, пустыням, вулканам и исландским ледникам. С рюкзаком и разной техникой Nikon, стальной чемоданчик для которой сам изготовил.

Другие менеджеры хедж-фондов гордятся тем, что приходят на работу к 7:30, и считают, что теряют полдня, когда рынки не работают из-за праздника. Дэвид же старается управлять по принципу «делай как можно меньше». Он оставил в штате лишь несколько человек и присматривает за портфелями десятка-другого UHNWI. Сам Йерроу – второй по объему вложений инвестор фонда. Почти всех инвесторов он знает лично. Большинство из них – его близкие друзья, доверяющие ему на протяжении многих лет. Весь его фонд одновременно фокусируется не более чем на десяти ключевых активах.

«Мы толком и не торгуем уже», – говорит Йерроу. Перестать управлять – таков, по его мнению, секрет успеха для современного хедж-фонда. «О своих больших позициях мы знаем все, что только можно. Анализ у нас исчерпывающий, – заверяет Дэвид. – Вся “продвинутая” молодежь ушла. Брокеры больше не общаются с нами: мы не даем им работы. Никто уже не торгует весь день напролет, поэтому многие мои хедж-фондовые друзья остались без дела. Мы же теперь склоняемся к private equity».

Может, после 15 лет в окопах уйти наконец как победитель? Кто как, но Йерроу это даже не обсуждает. К тому же друзья ни за что не позволят. Они, наверное, и не заслуживают такого богатства, какое он им дал. И еще Дэвид – один из немногих менеджеров, с которыми те не расстаются ни в хорошие годы, ни в плохие. «Я чую запах крови, – отвечает он на вопрос об уходе. – Я чую шанс прямо сейчас, свой шанс. Следующие три года должны стать для нас фантастическими, и уйти сейчас, когда мы в такой сильной позиции, не вариант».

Император

Йерроу – антипод Гордона Гекко и выделяется этим из массы менеджеров хедж-фондов. Если девиз Гекко – «Жадность – это хорошо», то девиз Йерроу – «Творчество – это хорошо для альфы». Через 36 часов после награждения он уже был в самолете и направлялся в Руанду: ходить по пятам за гориллами. Подойдя, как всегда, слишком близко, Дэвид получил от одной из них удар в голову. И написал мне по электронной почте, какая хорошая это будет фотография для новой выставки.

Офис инвестора – в двух минутах от Слоун-сквер. Он весьма необычен: одна его половина отдана трейдерам и терминалам Bloomberg, а вторая – фотографии, компьютерам Macintosh и симпатичным арт-пиарщицам. Наш ланч проходит неподалеку, и, листая альбом, посвященный «Встрече», Дэвид останавливается на снимке, который сделал в пус­тыне Намиб: обнаженная африканка стоит на коленях и гладит гепарда. «Порой нагота может выглядеть неуместной или показной, – поясняет Йерроу. – Надеюсь, это фото передает грациозность, красоту и силу доверия».

Все текстовое сопровождение писал сам автор фотографий. Его красноречиво характеризуют выбор подписей и частое использование отдельных слов, особенно таких, как «семья», «воин», «неудача» и «доверие». На снимке под названием «Один» запечатлен императорский пингвин, величественно и одиноко шагающий по широким пустынным просторам. В тексте к фото упоминаются Шеклтон и Скотт: император «путешествует в собственном мире». Снимок «Инуитская семья» сделан на холодном севере Баффиновой Земли, а в тексте к нему говорится о семейной ячейке и о том, что «в тех, чья жизнь сложнее», он «способен пробудить сильные чувства».

Дэвид первым признает, что фотография для него – способ «убежать» от разных противоречий, успехов, неудач и парадоксов собственного «я». Временами они усложняют ему жизнь. Не самый легкий период был, когда он развелся. Событие это Йерроу считает своей главной неудачей, хотя сегодня они с бывшей женой – «прекрасные друзья».

Их брак распался семь лет назад, и возвращение к заброшенной со студенчества фотографии помогло избавиться от нахлынувшего было отчаяния. Отношение к труду у Дэвида «слишком шотландское», и недавний успех фонда он во многом связывает с поездками в Исландию и Эфиопию, которые позволили ему вырваться из Лондона (а вместе с ним – и из объятий отчаяния) и поразмыслить над тем, какие позиции лучше открыть, вместо того чтобы просто торговать и торговать.

Творчеству и финансам случается пересекаться. В одной из фотоэкспедиций они с пилотом приземлились в Кении, у поселения племени самбуру. Немедленно их окружили люди с винтовками АК-47. «Мы отдали им абсолютно все, что у нас было: топ­ливо, воду, сигареты… Фотоаппараты, правда, их не заинтересовали. И я подумал: “Вот племя, которое верит, что эта земля его и что у него тут все права”, – восстанавливает Йерроу картину. – Если вы – нефтяная компания и собираетесь бурить в Кении в деревне самбуру, то неужели вы думаете, что вам дадут это сделать? Что богатым лондонцам дадут разбогатеть еще больше? Не дурите!»

«Горные и нефтеразведывательные компании мы шортим, и для них это катастрофа, – замечает Дэвид. – “Это Кения, это наше, это кенийская нефть”, – вот что мне сказали самбуру, когда я с ними разговаривал. Можете звать это инсайдом. Я зову это своей работой».

Материалы по теме

• Не про бизнес