ЗА УКРАДЕННУЮ КУРИЦУ

Напомним, что еще осенью 2015 го­да Верховный суд России вынес предложение о декриминализации ряда статей Уголовного кодекса РФ. Необходимость корректировки уголовного законодательства объясняется соображениями его гуманизации. Действительно, в стране масса заключенных, причем многие из них отбывают наказание за совершение преступлений небольшой и средней тяжести, которые вполне могли бы и не караться реальными сроками.

Во многих странах те деяния, которые в России рассматриваются и наказываются как преступления, классифицируются как «уголовные проступки» и не наказываются реальным лишением свободы в пенитенциарном учреждении. Согласитесь, вряд ли имеет смысл сажать на год–два человека, укравшего курицу или подравшегося на улице (без серьезных последствий).
А алиментщики? Их тоже сажают в колонию-поселение, в результате родители приобретают уголовную судимость, которая потом неизбежно отражается и на детях, – с судимыми родителями не возьмут работать во многие государственные структуры, прежде всего – в силовые и правоохранительные.

Идею гуманизации УК поддержал президент Владимир Путин в послании Федеральному Собранию 3 декабря 2015 года, а в июне 2016 года Госдума проголосовала за принятие изменений в уголовное законодательство. Суть декриминализации – в переводе некоторых видов деяний, не представляющих большой общественной опасности, в разряд административных правонарушений. Совершившие эти деяния в первый раз понесут административную ответственность в виде штрафа или обязательных работ, но рецидив приведет уже к уголовной ответственности.

Оставив в стороне нововведения по статье 116 УК РФ «Побои» и тот факт, что предполагаемая гуманизация не коснется весьма многочисленной категории российских заключенных – лиц, осужденных за хранение, перевозку и распространение наркотических веществ, сосредоточимся на ее значении для предпринимательского сообщества.

ДО СУДА НЕ САЖАТЬ

В докладе Уполномоченного по делам предпринимателей при Президенте РФ Бориса Титова отмечается, что в России очень часты случаи незаконного уголовного преследования бизнесменов. Согласно докладу, количество зарегистрированных преступлений в налоговой сфере выросло на 62%, а число содержащихся под стражей предпринимателей – на 70% по сравнению с 2012 годом. Бизнес-омбудсмен отмечает, что уголовное преследование предпринимателей часто подменяет рассмотрение дел в гражданском порядке.

Еще в декабре 2015 года президент обратил внимание на то, что из возбужденных в 2014 году почти 200 тыс. уголовных дел по экономическим составам лишь 46 тыс. дошли до суда. При этом 15 тыс. дел в суде были прекращены. Получается, что 15% возбужденных в отношении предпринимателей дел закончились вынесением приговоров. Это свидетельствует о том, что подавляющее большинство бизнесменов подверглись необоснованному преследованию. Свыше 80% предпринимателей, против которых были возбуждены уголовные дела, потеряли свой бизнес. Это крайне негативная тенденция – получается, что у них просто «отжали» активы, испортив при этом деловую репутацию.

Следует помнить, что предприниматели, проходящие по экономическим статьям УК, – это все же не убийцы, насильники или грабители. Как правило, они не нуждаются в изоляции от общества, не представляют опасности для окружа­ющих. 1 июля 2016 года был освобожден из-под домашнего ареста Дмитрий Каменщик – владелец аэропорта «Домодедово», которого обвиняли в том, что по его вине террористы смогли устроить взрыв в аэропорту 24 января 2011 года. Но Каменщик находился хотя бы под домашним арестом. В отно­шении предпринимателя пока ведется следствие, это вполне обоснованная мера. Бывшему гендиректору «Русгидро» Евгению Доду повезло меньше – 22 июня 2016 года он был взят под стражу и помещен в следственный изолятор. Его обвиняют в мошенничестве на 73 млн рублей при получении премии за 2013 год. Хотя защита просит изменить Евгению Доду меру пресечения, пока он остается под стражей. Неужели нельзя было оставить его под домашним арестом на время следствия?

УЩЕРБНЫЕ РЕШЕНИЯ

Начавшаяся в 2010–2011 годах, во время президентства Дмитрия Медведева, либерализация уголовного законодательства в экономической сфере так и не была доведена до конца. В частности, за прошедшие годы количество подследственных по экономическим статьям, которым была избрана мера пресечения в виде содержания под стражей, только выросло. И это несмотря на то что многократно говорилось о необходимости отказа от заключения под стражу подозреваемых и обвиня­емых по экономическим статьям до вынесения судебного приговора.

Текущая гуманизация подразумевает внесение изменений в статью 159 УК РФ «Мошенничество», которая часто применяется к предпринимателям. К ней добавилась часть 5 – «Мошенничество, сопря­женное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, если это деяние повлекло причинение значительного ущерба», которая предусматривает наказание в виде штрафа до 300 тыс. рублей. Повышен порог значительного, крупного и особо крупного ущерба – от 10 тыс., 3 млн и 12 млн рублей соответственно. Разумеется, повышение порога несколько улучшает положение тех предпринимателей, в отношении которых могут быть возбуждены дела по статье 159 УК РФ.

Но в целом вряд ли можно говорить о серьезных изменениях в положении российского бизнеса. Предприниматели остаются крайне уязвимой с точки зрения закона категорией, а уголовное преследование часто превращается в инструмент разрешения экономических конфликтов. Именно это побудило Бориса Титова выдвинуть предложение о дополнении Уголовно-процессуального кодекса РФ отдельной главой – «Особенности производства по уголовным делам в сфере экономической деятельности».

Кроме того, интересы предпринимателей могло бы защитить и введение уголовной ответственности для сотрудников правоохранительных органов за заведомо незаконное возбуждение уголовных дел и незаконное проведение оперативно-розыскных мероприятий. Еще одна интересная мера – сведение всех экономических преступлений в компетенцию одного правоохранительного органа (в мировой практике эта схема реализуется, к примеру, в Италии, где существует такой правоохранительный орган, как Финансовая гвардия). Но пока таких новаций в российском уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве не предвидится, а значит, в направлении реальной гуманизации правоприменительной практики остается еще много нерешенных проблем и противоречий.