Я на «быстрой диете». Все сейчас на ней. Я понимаю, что в Британии она уже не новость, но волна ее популярности только докатилась до побережья США, а мы тотчас же яростно следуем моде. Смысл в том, чтобы морить себя голодом два дня в неделю, и нормально есть (имеется в виду не объедаться) все оставшееся время.

Причина, по которой я села на «быструю диету», проста: скоро двадцатая встреча моего выпуска, и я обязана быть действительно худой, чего бы мне это ни стоило. По-настоящему важны не здоровый сын, счастливый муж и любимая работа, на которой я уже пятнадцать успешных лет, – нет, нет и нет. Важно то, что сейчас я худее, чем тогда, и всем это заметно. Наверное, когда встречаешься с теми, кого не видела с семнадцати, и ведешь себя как в семнадцать.

Разумеется, девочки в моем офисе с опаской отнеслись к моим планам. Одна из них предположила, что я села на диету, потому что есть вероятность встретить бывшего парня. Она смутилась, когда в ответ услышала «Фу-у, ты что! Я не села бы на диету из-за глупого мальчишки. Я ходила в школу для девочек. Мне всегда было важно только их мнение». Уверена, она закатила глаза, но я была слишком голодной, чтобы обратить на нее внимание.

Насколько я помню, у британцев нет традиции встреч выпускников, потому что на деле они собираются каждый раз, когда натыкаются друг на друга в пабе и весело обсуждают за пинтой-другой-двенадцатой, как вместе «отвисали» в былые годы.

У американцев нет такой кнопки включения режима спонтанного веселья. Нам необходимо планировать свои действия за недели, за месяцы, массово рассылать всем лживо-восторженные электронные письма, предвосхищая совместные выходные. Сказать по правде, на встрече выпускников используется та же поддельная веселость, что обычно припасается для девичников и рождественских корпоративов.
Тем не менее встреча – повод оценить, где ты сейчас и как далеко продвинулась (или не продвинулась) со своих семнадцати лет. Не могу сказать, что меня привлекает образ южных домохозяек, учившихся в нашей школе. Их пуб­ликации на Facebook настолько депрессивно-одинаковы, что я уверена: они с другой планеты и просто ждут условного сигнала, чтобы поднять восстание.

Но если забыть про зануд, то я ценю своих школьных друзей. Это эклектичная и разношерстная компания: рыжеволосая служительница епископальной церкви ростом метр восемьдесят, тринадцатикратный лауреат Grammy и полевой продюсер в Афганистане, рекламщица и доктор наук в области изучения Ирана – единственная женщина младше 30, консультировавшая Тони Блэра насчет стратегии в этой стране. Все они – успешные и невероятные девчонки, которыми я восхищаюсь и кому доверяю. Самое важное – они меня не забыли, даже когда моим единственным занятием было чтение бесконечных дешевых любовных романов в спортивных шортах и нелепом свитере.

Меня привозили в школу на огромном чекер-такси (чем-то похожем на лондонское), которое мой отец купил, лишил задних сидений и выкрасил в черный. Автомобиль нельзя было назвать незаметным среди всех «вольво» и «джипов-чероки», и во всех предыдущих школах меня из-за него дразнили. А девочки из Мадейры ласково называли его катафалком. Их не заботило, что я другая – наоборот, из-за этого никто не видел во мне соперника.

В нашей школе соперничали, но чаще ради отметок, реже – в спорте. Одежда и деньги тогда никого не интересовали.

Внешний вид был в самом конце списка приоритетов. Треники и пижама настолько часто встречались на учениках во время занятий, что вольные слушатели наверняка были уверены в господстве стиля «дурдом-шик».

Несомненно, мы соперничали за мальчиков, если они появлялись поблизости. Ближайшей к нам школой для мальчиков была Вудберри-Форест, в двух с половиной часах езды на тряском желтом школьном автобусе. Как бы то ни было, после нескольких поездок на глубоко депрессивные «смешанные вечера» – некоторые их называли танцами – нам стало понятно, что мы не из тех, за кем охотятся парни.

«Вы че, все из Олдфилдс (еще одна школа для девочек)?» – спрашивала нас компания в брюках цвета хаки и застегнутых на все пуговицы рубашках. Когда они узнавали, что мы из Мадейры, то мгновенно разворачивались и скрывались, будто их учитель застукал за курением травы. Так что мальчики никогда не становились проблемой в Мадейре (за исключением тех самых домохозяек, снимавших на выходные комнату в мотеле со своими убогими бойфрендами и занимавшихся там сексом до получения достаточной дозы венерических заболеваний).

Вместо этого мы учились, спали, смотрели повторы «Джамп-стрит, 21», питались отвратительной едой и мечтали о том дне, когда выйдем на свободу.

Не могу сказать, что это были лучшие дни моей жизни, но они были хороши, а друзья, которыми я обзавелась, стоят всех тех бесконечных часов ожидания начала новой жизни. Так что мне не терпится с ними встретиться и мне кажется, что, даже если диета не сработает, я все равно смогу поддеть под треники утягивающее белье.

Материалы по теме

• Где готовят жен хайнетов
• Шестнадцать советов Парсонса
• На службе у звезд