Я помню, как впервые увидела свою мать плачущей. Она рыдала над набором из двухсотлетних китайских шкатулок, который упал с полки и разбился вдребезги. С тех пор прошло два десятка лет, но когда я спрашиваю маму о случившемся, она, как и я, прекрасно все помнит.

Несмотря на поверхностное увлечение собиранием марок, монет и, совсем ненадолго, мокриц, я не унаследовала ее коллекционерских настроений, но они – довольно распространенное явление. Согласно исследованиям Эшли Нордслеттен и Дэвида Мате-Кольса из лондонского Королевского колледжа, треть взрослых людей собирают коллекции.

В том же исследовании указано, что, по приблизительным оценкам, от 2 до 5% населения страдают синдромом накопительства. Только в мае накопительство официально причислили к полноценным психическим расстройствам (раньше его рассматривали как разновидность обсессивно-компульсивного расстройства), и теперь не только профессионалы изменили свое отношение к накопительству. Такие передачи, как «Обсессивно-компульсивный собиратель» на Channel 4, приглашали зрителей поглазеть на тех, кто оказался чуть ли не заживо погребен под своими вещами, а заодно убеждали общественность внимательно относиться к подобным настроениям.

Пусть захламленные, неопрятные дома из «Обсессивно-компульсивного собирателя» не похожи на хранилище коллекционера предметов искусства из Мэйфэйр, но я задумалась: можно ли провести скрытые параллели? В критичной форме коллекционирование легко может стать навязчивой идеей. Ник Макэлхаттон, президент Christie’s в Южном Кенгсингтоне, рассказал о коллекционере (он ясно дал понять, что речь идет не о клиенте Christie’s), который собрал от семи до восьми тысяч серебряных горчичниц. Возможно, собрание выглядит впечатляюще, но разве нельзя тут назвать болезненными скрытые мотивы? «Коллекционирование может превратиться в болезнь, – рассказал мне Макэлхаттон. – Я сам коллекционер и могу это понять, потому что бывает сложно пройти мимо чего-нибудь и не добавить это в свое собрание».

Есть множество примеров людей, которых страсть к коллекционированию привела к финансовому краху. Когда крупный коллекционер внезапно выставляет все на продажу, редко причиной называют финансовые проблемы, но Макэлхаттон отмечает, что по опыту аукционистов большие распродажи связаны со смертью, разводом и да – с долгами.

Состояние обязывает

Эшли Келлер, аспирантка, изучающая проблему накопительства в лондонском Королевском колледже, уверена, что накопительство от коллекционирования можно отличить по определенным характеристикам. Самое большое различие – в уровне организации: коллекционерам свойственно «ритуалистическое поведение в упорядочивании своих предметов», объясняет она, «тогда как в случае с накопительством мы видим более беспорядочный процесс собирательства, и упора на структурирование просто нет».

Вторая отличительная черта – душевные страдания. «Большинство коллекционеров получают удовольствие от своего поведения, даже если собирают вещи в немалых количествах. В то же время собиратели, пусть даже и радуются новым приобретениям, с воодушевлением говорят о конкретной вещи, но их поведение в целом весьма деструктивно и неприятно».

Одно из самых интригующих открытий исследования собирателей и коллекционеров, проведенного Королевским колледжем, заключалось в том, что у коллекционеров больше площадь жилья. Келлер утверждает, что для этого есть две взаимоисключающих интерпретации. Первая состоит в том, что у собирателей дома меньшего размера, потому что они менее успешны (в отличие от коллекционеров, они в течение долгого времени страдают от душевного недуга, поэтому не развивают карьеру или вообще бросают работу). Согласно второй интерпретации, ограниченность жилого пространства – один из критериев собирательства, и обладателю большей жилплощади требуется больше времени, чтобы дойти до такого состояния.

Покупатель поневоле

Вряд ли Дэвид Гейнсборо Робертс был против, назови его кто эксцентричным, хотя и не допустил бы, чтобы на него навесили ярлык собирателя. В своем доме в Джерси он собрал одну из самых крупных в мире коллекций памятных вещей. Рамки его собрания широки – его стены украшают картины Сезанна, Черчилля и Гитлера, также он владеет самым большим собранием платьев Мерилин Монро и многими другими вещицами, ассоциирующимися с кино. Он рассказал мне, что коллекционирует из любви к истории и для него коллекционирование – непреодолимое влечение. «Некоторые не контролируют себя в еде, в потреблении алкоголя, приобретении одежды или в чем-нибудь еще. Я никогда не мог контролировать себя в покупке истории», – говорит он.

Робертс испытывает искреннее удовольствие от трепета перед новой покупкой, и, подобно многим коллекционерам, никогда и ни за что не будет ничего продавать: «Пусть я буду жить в однокомнатной квартире, но никогда не продам коллекцию. Слишком много в нее вложено меня самого, поисков и времени». Тем не менее его племянник Ник отметил, что у коллекционирования Робертса есть и свои серьезные недостатки. «Я видел темную сторону всего этого, и все отлично, когда приезжают репортеры или приходят посетители, но убирать потом – это кошмар», – говорит он.

Ник робко последовал за дядей и начал собирать памятные вещи. Первой его покупкой стало прозрачное платье Кейт Миддлтон, в котором, как говорят, она соблазнила принца Уильяма на студенческом показе мод, Робертс приобрел его за 78 тыс. фунтов. «Сейчас я смотрю на это скорее как на инвестиции, нежели как на просто коллекцию, но кто знает, может, я и передумаю, – сказал он мне. – Проблемы появляются, когда люди начинают говорить: “Это мне немного не по карману, но я должен обладать этой вещью”».

Даже его дядя ставит условия для покупок. Во-первых, предмет должен быть частью интересной истории, во-вторых, цена должна быть приемлемой: «Он никогда не выйдет за пределы той суммы, что взял с собой на аукцион. К примеру, если у него в кармане тысяча фунтов, он никогда не потратит больше».

Никаких ограничений

Я задумалась, не считают ли аукционисты нужным вмешиваться, когда у клиента выходит из-под контроля мания коллекционирования? Макэлхаттон не может дать определенного ответа. «Мы обязаны давать советы клиентам относительно того, как улучшить их коллекции, но в некоторой степени это не наше дело. Если кто-то хочет собрать 50 одинаковых вещей, то это его проблемы, – говорит он. – Если из-за этого у клиента могут возникнуть финансовые трудности, я как следует подумаю, прежде чем обсуждать это с ним, потому что меня это не касается, но, пожалуй, некое беспокойство имеет место. Откровенно говоря, я никогда не попадал в подобную ситуацию. Менее честный аукционист с радостью использовал бы такую возможность, чтобы уговорить клиента все скупить».

Когда коллекция становится не по карману своему владельцу, приходит пора ее продавать. Нам представляется, что для страстного коллекционера это очень печальная ситуация, но Макэлхаттон отмечает, что это не всегда так. «Я видел, как некоторые испытывали облегчение на уровне катарсиса – настолько идея была навязчивой и настолько коллекция отнимала их собственную жизнь, так что в некоторых случаях избавиться от коллекции, рассредоточить ее, было избавлением», – рассказал он. Вряд ли клиент Christie’s попадет в эфир «Обсессивно-компульсивного собирателя», но, пожалуй, коллекционирование гораздо опаснее, чем полагают некоторые энтузиасты.

Впрочем, вероятно, богатые люди защищены от последствий своих безрассудных приобретений благодаря более просторным домам и прислуге. Возможно, именно этим объясняется давнее клише: когда бедный безумен, богатый просто эксцентричен.

Атлас

• Christie’s

Материалы по теме

• Муза дальних странствий