Не станем здесь подробно останавливаться на деталях этого скандала, что, учитывая сложность и запутанность этих самых деталей, вполне разумно. Цель этой статьи состоит в попытке разобраться в том, затронет ли это дело компании индустрии wealth management и их клиентов и, если затронет, то каким образом. Хотя сегодня еще не вполне очевидно, как именно будет в дальнейшем раскручиваться этот конфликт, но некоторые его последствия можно довольно легко предсказать уже сегодня.

Еще раз коротко о его сути: Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC) обвинила Goldman Sachs в мошенничестве при проведении комплексных торговых операций с участием коллатерализованных долговых обязательств (CDO). В своем судебном иске SEC утверждает, что в начале 2007 года, незадолго до обвала в секторе американской ипотеки, Goldman Sachs структурировал и продавал CDO, обеспеченные ипотечными облигациями и кредитами subprime, получившие название Abacus 2007-AC1. При этом банк не поставил своих клиентов в известность о том, что хедж-фонд Paulson & Co, выступивший заказчиком выпуска этих облигаций, играл на понижение Abacus и, благодаря специальной страховке, сумел весьма неплохо заработать, когда цена этих бумаг с началом кризиса рухнула.

В связи с этим делом возникает несколько вопросов, хотя в начале необходимо заметить, что Goldman Sachs отчаянно открещивается от всех выдвинутых против него обвинений. Во-первых, этот скандал в очередной раз заострил внимание на потенциальном конфликте интересов, который может возникнуть, когда инвестиционный банк продает собственные финансовые продукты одним своим клиентам, одновременно оказывая услуги другим своим клиентам, интересы которых могут быть диаметрально противоположными. Честно говоря, когда некий банк продает некий финансовый продукт, а затем хеджирует связанные с ним риски, то это вовсе не обязательно означает, что он совершает какое-то злоупотребление. Напротив, это рутинная и даже заслуживающая поощрения операция. Однако Goldman Sachs обвиняют в том, что он не в полной мере проинформировал своих клиентов об особенностях и рисках, связанных с CDO, который он им продавал, а также о роли и участии в операциях с этими бумагами другого своего клиента, Paulson.

Во-вторых, здесь возникают вопросы, касающиеся репутации. Goldman Sachs имеет весьма крупный бизнес в области wealth management. У некоторых клиентов банка наверняка появятся к нему ряд серьезных вопросов в связи с этим делом. Как мы уже видели на примерах различных финансовых компаний, таких как UBS, проблемы инвестиционного банка могут заставить сильно забеспокоиться клиентов других подразделений всей банковской группы. Эта история может сыграть добавить очков «чистым» частным банкам.

Если факт мошенничества или каких-то других серьезных злоупотреблений со стороны Goldman Sachs будет доказан, то в одном можно точно не сомневаться – в появлении новых судебных исков. Скорее всего, их будет очень много, если верить моим источникам в юридических кругах. При этом они будут поданы не только в США, поскольку один из трейдеров Goldman Sachs, имеющих отношение к этому делу, располагался в Лондоне. Помимо этого не стоит забывать о том, что в числе пострадавших от предполагаемого мошенничества, находится Royal Bank of Scotland, материнская компания британского частного банка Coutts, которую в свое время пришлось спасать от банкротства на деньги налогоплательщиков. Регулятор финансовых рынков Великобритании, Управление по финансовым услугам (FSA), уже объявило о начале официального расследования по этому делу.

Появления целой лавины уголовных исков можно ожидать в случае, если судебная инициатива SEC по отношению к Goldman Sachs в итоге увенчается успехом. Другие банки – UBS, Deutsche Bank и Merrill Lynch, в прошлом уже были фигурантами судебных разбирательств в связи с их участием в операциях на рынке CDO. Однако дело Goldman Sachs потенциально может оказаться гораздо более серьезным.

Как мы уже видели на примерах аферы Бернарда Мэдоффа, банкротства Lehman Brothers и проблем AIG, среди пострадавших было определенное количество обеспеченных и сверхобеспеченных клиентов частных банков. Интересно будет увидеть, присоединятся ли какие-нибудь банковские институты к числу истцов, желающих получить компенсацию от Goldman Sachs.

И, безусловно, во всей этой истории есть важный политический аспект. В Великобритании такие фигуры, как Гордон Браун, который сегодня борется за то, чтобы остаться у власти, буквально набрасываются на этот вопрос. Мы можем не сомневаться, что президент Барак Обама, который недавно выступил с рядом законодательных инициатив, направленных на ужесточение регулирования в отношении крупных банковских групп, в том числе выступающий за запрет на совмещение ими инвестиционной и розничной деятельности, возобновит свои усилия в данном направлении с новой силой.

Тех участников финансовой индустрии, которые хотели бы, чтобы политики подходили к любым реформам системы регулирования более тщательно и не в такой спешке, как это бывало раньше, ждет разочарование, поскольку из-за скандала с Goldman Sachs давление на них с целью ужесточения правил будет только усиливаться. Существует не вполне показательный пример закона Сорбейнса-Оксли, принятого в США вслед за скандалами с Enron и WorldCom, который демонстрирует, что бывает, когда новые правила принимаются на скорую руку (впрочем, это не означает, что данным конкретный закон никуда не годится, вовсе нет).

Что же касается последнего на сегодняшний день дела Goldman Sachs, то если будет доказано, что имело место прямое мошенничество, то все необходимые для этого законы уже давным-давно написаны. Чтобы вынести судебное решение по факту противозаконных действий компании такого рода против своих клиентов заново изобретать колесо нет никакой нужды. Но я боюсь, что наши законодатели сегодня зачастую имеют склонность не к тому, чтобы применять уже существующие законы, но к новому законотворчеству.

Не исключено, что теперь Goldman Sachs предстоит очень долгое, утомительное разбирательство, но почти наверняка оно станет весьма прибыльным делом для юристов. На это мы можем рассчитывать вполне.